Диалектический материализм в философии марксизма - это научное мировоззрение, всеобщий метод познания мира, наука о наиболее общих законах движения и развития природы, общества и мышления. Диалектический материализм основывается на достижениях науки и передовой общественной практики, постоянно развивается и обогащается вместе с их прогрессом. Философия марксизма является материалистической, так как исходит из признания материи единственной основой мира, рассматривает сознание как свойство высокоорганизованной формы материи, функцию мозга, отражение объективного мира. Эта философия называется диалектической, так как признает всеобщую взаимосвязь предметов и явлений мира, движение и развитие мира как результат действующих в нем самом внутренних противоречий. Диалектический материализм - форма материализма, представляющая собой итог всей предшествующей истории развития философской мысли.
Возникновение этой новой формы материалистической философии в середине XIX в. связано с именем К.Маркса и Ф.Энгельса. Философия марксизма, сохраняя традиции и достижения прежнего материализма, преодолевает его историческую ограниченность. Это касается, в первую очередь, фундаментальных проблем онтологии.
Диалектический материализм опирается на выводы науки, является теоретическим обобщением опыта развития человеческой цивилизации и культуры. В этой философии слиты в единое мировоззрение диалектика и материализм, приобретший необходимую целостность распространением его на понимание истории общества.
Итак, рассмотрим некоторые моменты концепции диалектики в творчестве Маркса и Энгельса. Маркс, также как и Фейербах, критически относился к гегелевской диалектике. Фейербах первым из учеников Гегеля разочаровался в его методе и подверг его критике. Это было одним из важнейших моментов перехода Фейербаха от идеализма к материализму. Но он критиковал идеалистическое основание, фундамент гегелевской диалектики, но сам диалектический метод не исследовал.
Главным вопросом критического анализа Маркса был вопрос об исследовательской эффективности диалектической методологии, открытой Гегелем. Вместе с обретением коммунистического мировоззрения Маркс все более и более обращается к изучению реальных явлений и процессов прошлой и настоящей истории. Для понимания практических проблем - производства, политических событий и т.д. - гегелевская методология оказалась негодной.
Как отмечал Маркс, Гегель одновременно и открыл диалектику и мистифицировал ее, представив как независимую от реальности сферу, чистые законы абсолютного разума. Свое направление использования основ гегелевской диалектики Маркс назвал “переворачиванием” на ноги, тогда как у Гегеля она “стоит на голове”. Маркс, а затем и Энгельс обратили внимание на то, что фундаментальные диалектические зависимости и отношения (указанные и логически проанализированные Гегелем) присутствуют и в реальных процессах жизни природы, общества, в повседневной практической действительности. Маркс сформулировал этот вывод так: “Мой диалектический метод по своей основе не только отличен от гегелевского, но является его прямой противоположностью. Для Гегеля процесс мышления, который он превращает даже под именем идеи в самостоятельный субъект, есть демиург действительного, которое составляет лишь его внешнее проявление. У меня же, наоборот, идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней” .
В книге “Анти-Дюринг” (1876-1878) Ф. Энгельс систематически и популярно объяснил, как проявляются законы и категории диалектики в неживой и живой природе, общественном развитии, духовном творчестве, и показал, какое огромное значение имеют они для марксистского миропонимания. В частности, он указывал на огромное значение диалектического понимания мира как антидогматизма, принципиального неприятия каких бы то ни было результатов познания и практики как абсолютных, завершающих историю.
Диалектику Энгельс определяет также как науку “о всеобщих законах движения и развития природы, человеческого общества и мышления”. Эту мысль Энгельс подчеркивает и в своих заметках по диалектике природы, указывая, что законы диалектики “должны иметь силу как для движения в природе и человеческой истории, так и для движения мышления” . Марксистская философия представляет собой диалектическое единство мировоззрения и метода как учение о всеобщих законах бытия и познания на основе материалистического решения основного вопроса философии. Поэтому она необходима для наук, т.к. снабжает их общими понятиями и категориями для правильных мировоззренческих и методологических оценок научных гипотез и теорий, развивает теоретическое мышление ученых и дает им научный философский метод познания.
Только будучи вооружено диалектическим методом, естествознание способно, писал Ф.Энгельс, избавиться, “с одной стороны, от всякой особой, вне его и над ним стоящей натурфилософии, с другой - от своего собственного, унаследованного от английского эмпиризма, ограниченного метода мышления” . Идеи о взаимосвязи диалектического материализма и естествознания получили у Энгельса дальнейшее развитие в “Диалектике природы”, работу над которой, прерванную в связи с написанием другого философского труда “Анти-Дюринг”, он продолжил позднее.
Главная задача, которую ставил перед собой Энгельс при работе над “Диалектикой природы”, состояла в том, чтобы “убедиться в той истине… что в природе сквозь хаос бесчисленных изменений прокладывают себе путь те же диалектические законы движения, которые и в истории господствуют над кажущейся случайностью событий…” . Эта теоретическая задача была новаторской, поскольку в гегелевской философии природа понималась как не развивающаяся во времени, а проходящая бесчисленные круговороты одних и тех же изменений.
В “Диалектике природы” Энгельс обосновывает мысль о том, что развитие естественных наук, начиная с эпохи Возрождения, шло таким путем, что к середине XIX века наука сама собой, не осознавая этого, подходит к диалектическому пониманию природы. Свидетельством и доказательством этого Энгельс считал три великих открытия в естественных науках XIX века - открытие органической клетки, закон сохранения и превращения энергии и эволюционную теорию Ч.Дарвина. В них Энгельс видит научное доказательство диалектики самой природы (объективной диалектики), состоящей во взаимной связи всех уровней материального мира, в изменчивости и противоречивости природы.
Энгельс попытался классифицировать формы движения материи (и, соответственно, наук, изучающих определенные формы движения). По сути, он высказал гипотезу общей связи и развития материального мира и попытался нарисовать схематический эскиз общей картины природы. Он получил иерархическую систему, в которой всякое “высшее” содержит в себе, как подчиненный и частный момент, свое “низшее”, но к нему уже не сводится. (Этот же диалектический ход мысли был использован Марксом и Энгельсом для воспроизведения исторического движения общественных формаций). Высшая форма движения материи, по Энгельсу, - социальная. Низшая - простое пространственное перемещение. Основные формы, каждая из которых исследуется определенной естественной наукой, - механическая, физическая, химическая и биологическая. Переход от биологической формы движения материи к социальной, то есть от природы к человеческому обществу, Энгельс объясняет в трудовой теории происхождения человека.
Энгельс критикует Дюринга в отношении проблемы соотношения материи и движения. Дюринг не только не продвинулся здесь вперед по сравнению с метафизическими материалистами XVIII в., но и остался позади них, встав первоначально на позиции вульгарного материализма. Он сводил движение к его якобы “основной форме”, механическому движению, которое проявляется в результате первоначального состояния равновесия. Энгельс также разъясняет, что абсолютный покой - это идеализация, ибо “всякий покой, всякое равновесие только относительны, они имеют смысл только по отношению к той или иной определенной форме движения”. Движение же есть “способ бытия (DASEINSWEISE) материи”, а не некая привносимая извне механическая “сила” (механическое движение), как считали материалисты XVII - XVIII вв. .
Развитие естествознания уже в XIX и в XX веке внесло столько нового, что представления Энгельса о конкретных формах движения материи устарели. Но общий диалектический подход к пониманию результатов развития науки, к истолкованию природы сохраняет свое значение и в наше время.
Сущность и основные черты революционного переворота, совершенного Марксом и Энгельсом в философии, заключаются в распространении материализма на понимание истории общества, в обосновании роли общественной практики в познании, в органическом соединении и творческой разработке материализма и диалектики. Поэтому философия марксизма называется диалектическим и историческим материализмом.
Развитие философских основ марксизма в радикально изменившихся исторических условиях начала XX века было осуществлено В.И. Лениным (1870-1924).
Уже в ранних работах В.И. Ленина, в полемике с народниками, легальными марксистами и т.д. разрабатываются некоторые общие философские вопросы. Однако специальные исследования в области философии он начинает вести несколько позднее. Первым значительным вкладом в философскую теорию марксизма стали идеи его труда “Материализм и эмпириокритицизм”.
В этой книге Ленин дает такое определение материи: “Материя есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них”. В этом определении получила завершение идея, которая наметилась уже у Гольбаха и была развита еще у некоторых мыслителей (в частности, у Н.Г. Чернышевского и Г.В. Плеханова).
Здесь материя определяется через сопоставление духовного и материального. Материя вечна, существует вне человеческого сознания и совершенно безразлична к тому, что мы о ней думаем. Понятие же материи - только приближенное отражение этой объективной реальности. То есть понятие материи вообще - не формальное обозначение, не условный символ для множества вещей, а отражение сущности каждой из них и всей их совокупности, основа бытия, существующая во всем и порождающая все существующее. Такое определение материи выражает суть материализма как учения. Оно является дальнейшим развитием основного вопроса философии, и в этом состоит его мировоззренческое значение.
Исторический материализм - составная часть марксистко-ленинской философии и одновременно общая социологическая теория, наука об общих и специфических законах функционирования и развития общественно-экономических формаций.
Как философская концепция исторического процесса, исторический материализм представляет собой распространение принципов диалектического материализма на область общественных явлений. Такое достраивание материализма "доверху" означало создание принципиально новой формы материализма и знаменовало появление научной социологии. По словам Ленина, "Сознание непоследовательности, незавершенности, односторонности старого материализма привело Маркса к убеждению в необходимости "согласовать науку об обществе с материалистическим основанием и перестроить ее соответственно этому основанию".
Основной гносеологический принцип марксисткой философии о первичности материи и вторичности сознания конкретизируется в историческом материализме как признание первичности общественного бытия и вторичности общественного сознания. Общественное бытие выступает как совокупность материальных общественных процессов, существующих независимо от воли и сознания индивида или общества в целом, а общественное сознание является отражением общественного бытия.
Исторический материализм конкретизировался и развивался, превращаясь в строгую научную теорию в ходе детального анализа социальной действительности. Сжатая и целостная формулировка основных принципов исторического материализма дана Марксом в Предисловии к "Критике политической экономии": " В общественном производстве своей жизни, - писал он, - люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения- производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производительных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обуславливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а наоборот, их общественное бытие определяет их сознание".
Исторический материализм - это реалистическая концепция общества, которая может служить руководством к познанию и преобразованию общества.
материализм идеализм знание декарт
В основу диалектического материализма Маркса и Энгельса была положена диалектика Гегеля, но на совершенно иных, материалистических (а не идеалистических) принципах. По выражению Энгельса, диалектика Гегеля была поставлена марксистами с «головы на ноги». Можно выделить следующие основные положения диалектического материализма:
Основной вопрос философии решается в пользу бытия (бытие определяет сознание);
Сознание понимается не как самостоятельная сущность, а как свойство материи отражать саму себя;
Материя находится в постоянном движении и развитии;
Бога нет, он является идеальным образом, плодом человеческой фантазии для объяснения явлений, непонятных человечеству;
Материя вечна и бесконечна, периодически принимает новые формы своего существования;
Важным фактором развития является практика – преобразование человеком окружающей действительности и приобретение самого себя;
Развитие происходит по законам диалектики – закона единства и борьбы противоположностей, закона перехода количества в качество, закона отрицания. Очевидной слабостью марксизма является попытка объяснить сложное из простого, более высокий уровень организации жизни Космоса из более низких, а также воинствующий атеизм и метариализм. Как показало дальнейшее развитие философии, односторонний материализм также ограничен, как и идеализм, а объяснить историю действием экономических законов невозможно.
«Диалектика природы» – выдающееся философское произведение Фридриха Энгельса, содержащее наиболее развёрнутое изложение диалектико-материалистического понимания важнейших проблем теоретического естествознания. «Диалектика природы» – незаконченное произведение, дошедшее до нас в виде рукописи.
Задача, которую ставил перед собой Ф. Энгельс при работе над «Диалектикой природы», сформулирована следующим образом:
«Дело шло о том, чтобы и на частностях убедиться в той истине, которая в общем не вызывала у меня никаких сомнений, а именно, что в природе сквозь хаос бесчисленных изменений прокладывают себе путь те же диалектические законы движения, которые и в истории господствуют над кажущейся случайностью событий,... для меня дело могло идти не о том, чтобы внести диалектические законы в природу извне, а о том, чтобы отыскать их в ней и вывести их из нее». Таким образом, задача состояла в том, чтобы вскрыть объективную диалектику в природе, а тем самым обосновать необходимость сознательное применение диалектических принципов познания.
Центральной идеей «Диалектики природы» является классификация форм движения материи и соответственно этому классификация наук, изучающих эти формы движения. Низшая форма движения – это простое перемещение, высшая – мышление. Основные формы, которые изучаются естественными науками: механическое, физическое, химическое и биологическое движение. Каждая низшая форма движения переходит посредством диалектического скачка в высшую форму. Каждая высшая форма движения содержит в себе как подчинённый момент низшую форму, но не сводится к ней. Опираясь на эту центральную идею, Ф. Энгельс последовательно рассматривает диалектическое содержание математики, механики, физики, химии, биологии и переходы от одной формы движения к другой и, соответственно, от одной науки к другой. При этом в математике он выделяет проблему кажущейся априорности (неопытности) математических абстракций и выясняет их объективное содержание, в физике – философски осмысляет учение о превращении энергии, в химии – целостно разрабатывает проблему атомистики, в биологии – проблему происхождения и сущности жизни.
Человек – часть природы. С этим согласен и Энгельс. Но это особая «часть», которая, как считали неоплатоники и Николай Кузанский, воплощает в себе весь Универсум, весь бесконечный Космос. Поэтому Энгельс по сути воспроизводит ту историческую традицию, в которой человек с его мышлением и сознанием трактуется как Микрокосм. Иначе говоря, человеческий дух Энгельс считает не случайным явлением, а проявлением атрибутивного свойства мировой материи.
«...У нас есть уверенность в том, – пишет он в этой связи, – что материя во всех своих превращениях остается вечно одной и той же, что ни один из ее атрибутов никогда не может быть утрачен и что поэтому с той же самой железной необходимостью, с какой она когда-нибудь истребит на Земле свой высший цвет – мыслящий дух, она должна будет его снова породить где-нибудь в другом месте и в другое
время».
Иррационализм
– философское течение, утвердившееся во второй половине XIX в. как реакция философской мысли на вступление человечества в эпоху глобального кризиса. Наиболее яркими представителями иррационализма являются А. Шопенгауэр, Ф. Ницше,
А. Бергсон. Остановимся лишь на первых двух мыслителях.
Артур Шопенгауэр
(1788-1860) считал, что мир иррационален в своих основах. Воля – это абсолютное начало всего бытия, некая космическая сила, создающая мир и человека. Мир как представление возникает вместе с появлением человека. Так формируются понятия субъекта, объекта, пространства и времени, множества вещей и причинной связи между ними. То есть мир, по Шопенгауэру, –
как и у Канта – создан этими формами рассудка. И хотя человек считает, что мир – реальность, но на самом деле это видимость.
Единая воля дробится на множество индивидов, «объективаций». Каждой объективации свойственно стремление к абсолютному господству, поэтому в мире идет непрекращающаяся война всех против всех. Высшая ступень объективаций – человек, наделенный разумом. Каждый индивид осознает себя как единственную волю к жизни, а все остальные существуют в его представлении как нечто, зависящее от его существа. Это служит источником беспредельного эгоизма человека. Социальная организация жизни (общество, государство) не уничтожает эгоизма. Преодоление его осуществляется только в сфере искусства и морали. Искусство основано на «незаинтересованном созерцании». Основанием морали Шопенгауэр считал чувство сострадания, благодаря которому обманчивая видимость индивидуальности растворяется в сознании единства всего сущего. Шопенгауэр подчеркивал, что источник страданий – в желаниях, а источник желаний –
в самой воле к жизни. Поэтому он считал, что прав буддизм, говорящий об уничтожении желаний и в итоге об уничтожении самого бытия. В противовес Лейбницу он называл этот мир «худшим из возможных».
Если А. Шопенгауэр – явно переходная фигура, а потому его творчество во многом предтеча неклассической традиции в философии, то и в отношении его последователя Фридриха Ницше сомнений быть не может. Ф. Ницше – это наиболее яркий представитель философского иррационализма.
Фридрих Вильгельм Ницше
(1844-1900) родился в Лютцене
в Германии. Будучи сыном простого пастора, он, тем не менее, получил классическое филологическое образование в университетах Бонна и Лейпцига. Уже в годы учебы Ницше проявлял такие таланты, что ему стали пророчить карьеру профессора. Так оно и произошло, и уже в 1868 г. Ницше стал профессором классической филологии в Базельском университете. Казалось, все шло по накатанному пути, однако
в 1876 г. Ницше начал страдать страшными головными болями и переехал жить в Италию, а затем путешествовал по Швейцарии и Франции. Именно здесь происходит коренной перелом в его мировоззрении и творчестве. Покончив с преподавательской карьерой, Ницше пишет свои главные произведения, включая «Так говорил Заратустра», которые приносят ему мировую известность. К главным произведениям Ницше принято относить «Человеческое, слишком человеческое», «По ту сторону добра и зла», «Генеалогия морали», «Сумерки богов», «Антихрист». Третий период в жизни Ницше наступает в 1889 г., когда безумие прерывает его творческую деятельность. Умер Ницше
в 1900 г., не осознавая того успеха, который к этому времени уже имели его произведения.
Творчество Ницше оказалось таким же сложным, как и его биография. Не менее парадоксально сложилась и судьба его творческого наследия в XX в. Долгие годы в нашей стране существовала официальная оценка творчества Ницше как идеолога национал-социализма. Ницше лично не был и не мог быть причастен к нацизму. И тем не менее ницшеанство в какой-то мере готовило идейную почву для рождения этого движения.
Одна из ключевых идей Ницше – необходимость прихода нового сильного сверхчеловека, который призван проложить дорогу человечеству к более здоровой и творческой жизни и культуре, нежели мы встречаем в современном мире. Образ такого сверхчеловека он рисует в образе зороастрийского пророка Заратустры.
Увлечение натурфилософией и попытка построить свое учение в соответствии с законом борьбы за существование, открытым Ч. Дарвином, были кратковременными и не сказались на творчестве Ницше. А потому анализ его философских воззрений невозможен без интерпретации сложных мифологических образов и сюжетов, из которых состоит его главное произведение «Так говорил Заратустра».
Интерес к древности, а в данном случае к жизни и учению основателя зороастризма, у Ницше неслучаен. Он непосредственно вытекает из его критики европейской культуры, которой он пытается противопоставить естественную жизнь, какой, по мнению Ницше, люди жили в далекие времена. Прообраз естественного существования согласно Ницше – это жизнь Востока и, прежде всего, древних ариев, к которым, как было принято в науке, его времени, он причисляет иранского пророка Заратустру. В Европе естественное бытие он видит в жизни греков досократической эпохи, изучением которой он занимался, работая университете.
Будучи поклонником естественности и стихийности в первобытной жизни, Ницше парадоксальным образом сочетает их с творческой гениальностью, индивидуализмом и субъективизмом. Его диагноз однозначен – культура, которой гордятся европейцы, как и любая культура, является болезнью человеческого рода. Ницше раздражает прежде всего вырождение и упадок европейской культуры. Ставя человека в искусственные рамки, считает Ницше, культура нивелирует индивидуальность, подавляет волю, лишает человека творческого самовыражения.
Если культура ограничивает индивидуальное выражение воли, тогда долой культуру! И да здравствует непосредственное выражение жизненных сил! Таким образом, на смену вселенскому пессимизму Шопенгауэра, учителя Ницше, приходит оптимизм его ученика, основанный на абсолютном нигилизме и волюнтаризме. И в этом состоит суть ницшеанской версии философии жизни.
Ницшеанство эпатировало добропорядочных обывателей рубежа веков. Но не надо забывать, что пафос учения Ницше – это протест против удушающей регламентации человеческого существования и общего упадка культуры во второй половине XIX в. И в этом протесте он чрезвычайно искренен, хотя также безудержно категоричен. Для Ницше неприемлем аскетизм христианства и чужда рассудочность естествознания, упорядочивающего мир так, что в нем не остается места для спонтанных и неповторимых творческих актов и душевных движений. Но более всего возмущает Ницше здравый смысл и приземленность большинства людей, обывателей, которым незнакомы творческие порывы и возвышенные стремления.
Акцент, сделанный на рутинных и косных моментах современной культуры, дает повод Ницше отбросить все – государственность и науку, мораль и религию. «Бог умер!» – произносит Ницше свою знаменитую фразу, а значит, грядет эра Сверхчеловека, существующего по ту сторону Добра и Зла.
Но здесь возникает вопрос: что же находится по ту сторону Добра и Зла в учении Ницше? А это Воля к власти. Однако воля к политическому господству в данном случае является только одним из множества проявлений стремления к жизненному самоутверждению и могуществу. Поэтому сердцевина учения Ницше – это не жажда господства одной воли над другой, как прочитали его философию нацисты, а протест против каких-либо ограничений жизненной активности индивида. Мощь ничем не ограниченного жизненного напора индивида, считает Ницше, как раз и делает его Героем. Но как верно отметил в свое время И.Г. Фихте, такого рода героический характер, не ведающий ни внешних, ни внутренних преград, как правило, оказывается все же деспотическим характером. Тот, кто не знает самоограничения, указывал Фихте, неизбежно впадает в грех ограничения другого,
порождая мир насилия и порабощения.
Именно такой и предстает перед нами эпоха Сверхчеловека в «философии будущего», созданной Ницше на закате его творческой деятельности. Состояние войны всех против всех становится нормой жизни этой эпохи. А на место христианской морали сострадания к слабым приходит так называемая «биологическая мораль» с максимами типа «Будь смел и жесток!», «Падающего подтолкни!».
Таким образом, абстрактный протест против любых ограничений свободы и творческой мощи человека оборачивается у Ницше укорененностью подавляющей силы внутри самого индивида. И в этом заключается глубокое внутреннее противоречие его философии. Ницше писал: «Я знаю свой жребий. Когда-нибудь с моим именем будет связываться воспоминание о чем-то чудовищном – о кризисе, какого никогда не было на земле, о самой глубокой коллизии совести, о решении, принятом против всего, во что до сих пор верили, чего требовали, что считали священным. Я не человек, я динамит... Я противоречу, как никто никогда не противоречил, и, несмотря на это, я противоположность отрицающего духа».
Парадоксальный стиль мышления и блестящий литературный стиль произведений Ницше оказал огромное влияние на философию XX в. Его прямой художественной иллюстрацией является роман
Дж. Лондона «Морской волк».
В СССР государство принудительно поддерживает определенную философскую систему, а именно материализм Маркса и Энгельса, называемый диалектическим (сокращенно диамат). Вплоть до 1925 г. многие советские философы, особенно естественники, хотя и подчеркивали свою верность марксизму, недостаточно ясно представляли различие между диалектическим и механическим материализмом. В 1925 г. была впервые опубликована рукопись Энгельса «Диалектика природы» (написанная в период 1873-1882 гг.), вызвавшая резкое разделение советских марксистов на «диалектиков» и «механистов»; тогда же разгорелась ожесточенная борьба «на два фронта»: против «меньшевиствующего идеализма и механистического материализма». Основы диалектического материализма были ясно определены 325 .
Рассмотрим сначала, как понимают термин «материализм» его приверженцы. Энгельс и вслед за ним Ленин утверждают, что философы делятся на материалистов, идеалистов и агностиков. Для материалистов, говорит Ленин, материя, природа (физическое бытие) первична, а дух, сознание, ощущение, психическое - вторично. Для идеалистов, наоборот, дух первичен. Агностики отрицают, что мир и его основные начала познаваемы.
«В мире нет ничего, - писал Ленин, - кроме движущейся материи, и движущаяся материя не может двигаться иначе, как в пространстве и во времени» 326 .
«... основные формы всякого бытия суть пространство и время; бытие вне времени есть такая же величайшая бессмыслица, как бытие вне пространства» 327 .
На основании этого может показаться, что диалектический материализм основан на такой же ясной и определенной концепции материи, как и механический материализм, согласно которому материя есть протяженное, непроницаемое вещество, которое движется, т. е. изменяет свое положение в пространстве. Мы увидим, однако, что дело обстоит иначе.
«Понятие материи, - пишет Быховский, - употребляется в двух смыслах. Мы различаем философское понятие материи и ее физическое понятие. Это не два противоречащие понятия, а определение единой материи с двух различных точек зрения» (78). Следуя за Гольбахом и Плехановым и цитируя Ленина, Быховский определяет материю с философской, гносеологической точки зрения, как «то, что, действуя на наши органы чувств, производит ощущение; материя есть объективная реальность, данная нам в ощущении, и т. п. » 328 .
Это определение содержит простое признание объективной реальности материи, иначе говоря, того, что она существует независимо от нашего сознания, и утверждение о «чувственном происхождении знания о ней» (78), но не расрывает ее природу.
Можно было бы ожидать, что это будет сделано путем определения материи с физической точки зрения. Напрасны надежды!
Что значит дать «определение»? - спрашивает Ленин, Быховский и другие. Это значит прежде всего подвести данное понятие под другое, более широкое родовое понятие как один из его видов и указать его видовое отличие (например, в определении «квадрат есть равносторонний прямоугольник» «прямоугольник» - родовое понятие, а «равносторонний»-видовое отличие).
Но «материю невозможно определить через ее род и видовое отличие, так как материя есть все существующее, самое общее понятие, род всех родов. Все, что есть, является разными видами материи, сама же материя не может определяться как частный случай какого-то рода. Потому же нельзя указать и видового отличия материи. Если материя есть все существующее, то немыслимо искать ее отличительные признаки от другого чего-либо, так как этим другим может быть лишь несуществующее, т. е. его не может быть» (78).
Таким образом, диалектические материалисты намного упростили себе задачу нахождения основы для материалистического мировоззрения. Без всяких доказательств они утверждают, что «все, что есть, есть материальное бытие... Бытие по самому существу своему есть категория материальная» (Деборин, XLI 329).
Это утверждение делает возможным, в соответствии с требованиями современной науки и философии, приписывать «бытию» всякого рода проявления, свойства и способности, очень далекие от того, чтобы быть материальными, и все же называть эту теорию материализмом на том основании, что «все, что есть, есть материальное бытие» .
Энгельс в своей «Диалектике природы» указывает путь, который может привести нас к познанию того, что такое материя: «Раз мы познали формы движения материи (для чего, правда, нам не хватает еще очень многого ввиду кратковременности существования естествознания), то мы познали самое материю, и этим исчерпывается познание» 330 . Это заявление звучит весьма материалистически, если понимать слово «движение» так, как обычно принято его понимать в науке, а именно как перемещение в пространстве. Однако в другом месте Энгельс пишет, что диалектический материализм понимает движение как «изменение вообще» 331 .
Все диалектические материалисты принимают это слово употребление: словом «движение» они обозначают не только перемещение в пространстве, но также всякое качественное изменение. Таким образом, все, что нам пока было сказано о материи, сводится к тому, что материя - это все, что существует и изменяется. Но мы не должны отчаиваться: рассмотрение борьбы «диалектиков» с механистическим материализмом и другими теориями даст нам более определенное представление о характере их философии.
Метафизическая философия, говорит Энгельс, включая в этот термин и механический материализм, занимается «неподвижными категориями», а диалектический материализм" - «текучими» 332 .
Так, например, согласно механистическому материализму, мельчайшие частицы неизменны и единообразны. Однако, говорит Энгельс: «Когда естествознание ставит себе целью отыскать единообразную материю как таковую и свести качественные различия к чисто количественным различиям, образуемым сочетаниями тождественных мельчайших частиц, то оно поступает таким же образом, как если бы оно вместо вишен, груш, яблок желало видеть плод как таковой, вместо кошек, собак, овец и т. д. - млекопитающее как таковое, газ как таковой, металл как таковой, камень как таковой, химическое соединение как таковое, движение как таковое... эта «односторонне математическая точка зрения», согласно которой материя определима только количественным образом, а качественно искони одинакова, есть «не что иное, как точка зрения» французского материализма XVIII века» 333 .
Диалектический материализм свободен от односторонности механистической точки зрения, так как он исходит из следующих трех законов диалектики, выведенных из «истории природы и человеческого общества»: «Закон перехода количества в качество и обратно. Закон взаимного проникновения противоположностей. Закон отрицания отрицания» 334 . Второй и третий законы упоминались нами в связи с диалектическим методом Гегеля; первый закон заключается в том, что на определенном этапе количественные изменения приводят к внезапным изменениям качества. Кроме того, вообще говоря, «качества нет без количества и количества нет без качества» (Д е б о р и н, LXX).
Движение, т. е. всякое изменение вообще, насквозь диалектично. «Основная, главная черта всякого изменения, - пишет Быховский, - как нам известно, заключается в том, что некоторая вещь в своем движении отрицается, что она перестает быть тем, чем она была, приобретает новые формы существования... При переходе в новое качество, в процессе возникновения нового, прежнее качество не бесследно и безвестно уничтожается, а входит в новое качество как подчиненный момент. Отрицание есть, пользуясь обычным в диалектике термином, «снятие». Снятие чего-либо есть такое отрицание вещи, при котором она оканчивается и вместе с тем сохраняется на новой ступени... Так удваивается пища или кислород организмом, претворяясь в нем; так сохраняет растение питательные соки почвы; так история науки и искусства поглощает наследие прошлого. То, что остается от предыдущего, старого, подчиняется новым законам развития, оно попадает в орбиту новых движений, впрягается в колесницу нового качества. Превращение энергии есть, вместе с тем, и сохранение энергии. Уничтожение капитализма есть, вместе с тем, и поглощение технических и культурных итогов развития капитализма. Возникновение высших форм движения есть не уничтожение низших, а их снятие. Механические законы существуют в пределах высших форм движения, как побочные, подчиненные, снятые».
«Как протекает дальнейшее развитие вещи? После того как некоторая вещь превратилась в свою противоположность и «сняла» предшествовавшее состояние, развитие продолжается на новой основе, причем на известной ступени этого развития вещь снова, во второй раз, превращается в свою противоположность. Значит ли это, что при втором отрицании вещь возвращается к своему первоначальному состоянию?.. Нет, не значит. Второе отрицание, или, пользуясь обычной у диалектиков терминологией, отрицание отрицания не есть возвращение вспять к первоначальному состоянию. Отрицание отрицания означает снятие как первой, так и второй стадии развития, возвышение над обеими» (Быховский, 208-209). Ленин писал: «... развитие... по спирали, а не по прямой линии» 335 .
Противоположность, в которую превращается вещь в своем развитии, есть «нечто большее, чем простое различие», поясняет Быховский. Противоположность есть «квалифицированное различие». Противоположность есть внутреннее, существенное, необходимое, непримиримое различие в определенном отношении... весь мир представляет собой не что иное, как единство таких противоположностей, раздвоенное единство, содержащее в себе полярности... Электрические и магнитные процессы являют собой единство противоположностей... Материя - единство протонов и электронов, единство непрерывной волны и прерывной частицы. Нет действия без противодействия. Всякое возникновение есть необходимо вместе с тем и уничтожение чего-нибудь!.. Выживание более приспособленных есть вымирание менее приспособленных. Классовое общество есть единство противоположностей». «Пролетариат и буржуазия являются социальными категориями, в которых различие находится на уровне противоположности» (Быховский, 211).
Таким образом, «движущийся мир есть противоречивое в себе единство» (Б ы х о в с к и й, 213). Основной принцип диалектического истолкования мира состоит в том, что «мир есть раздвоенное в себе единство, единство противоположностей, носитель внутренних противоречий» (Б ы х о в с к и й, 213; Познер, 59). «…объективная диалектика [т. е. развитие посредством противоречий. - Н. Л. царит во всей природе» 336 .
«Условие познания всех процессов мира в их «самодвижении», - пишет Ленин, - в их спонтанейном развитии, в их живой жизни, есть познание их, как единства противоположностей» 337 .
Теперь становится очевидным глубокое различие между диалектическим и механистическим материализмом. «Для механиста, - указывает Быховский, - противоречие есть механическое противоречие, противоречие сталкивающихся вещей, противоположно направленных сил. При механическом понимании движения противоречие может быть только внешним, а не внутренним, оно не является противоречием, содержащимся и совершающимся в единстве, между его элементами нет внутренней необходимой связи... Отчетливо выраженным образцом методологии, основанной на подмене диалектического принципа единства противоположностей механическим принципом столкновения противоположно-направленных сил, может служить «теория равновесия» (А. Богданов, Н. Бухарин). Согласно этой теории, «равновесием называется такое состояние вещи, когда она сама по себе, без извне приложенной энергии, не может изменить данного состояния... Нарушение равновесия - результат столкновения противоположно направленных сил», т. е. сил, находящихся в определенной системе и ее среде.
Основные различия между механистической теорией равновесия и диалектикой заключается в следующем: «Во-первых... с точки зрения теории равновесия не существует имманентного возникновения различий, раздвоения единого, взаимного проникновения противоположностей... Противоположность отрывается от единства, антагонистические элементы внешни, чужды друг другу, независимы друг от друга, их противоречие является случайным. Во-вторых, внутренние противоречия, как движущая сила развития, заменяются внешними противоречиями, столкновением системы и среды. Самодвижение заменяется движением в силу внешнего воздействия, толчка. Внутренние отношения в системе низводятся до степени производных, зависимых от внешних связей предметов. В-третьих, теория равновесия сводит все многообразие форм движения к механическому столкновению тел. Заимствованная из механики схема равновесия поглощает богатство высших надмеханических (биологических, социальных) видов развития. В-четвертых, в теории равновесия взаимоотношения между движением и покоем ставятся на голову. Она есть учение о равновесии, хотя и подвижном, относительном. Движение в теории равновесия есть форма покоя, а не наоборот. Не движение несет в себе покой, равновесие, а равновесие является носителем движения. В-пятых, теория равновесия есть теория абстрактного количественного изменения. Большая сила определяет направление меньшей... Переход в новое качество, возникновение новых форм развития, иных закономерностей, - все это не укладывается в плоскую, дубоватую схему равновесия. Наконец, в-шестых, отрицание отрицания, снятие положительного и отрицательного моментов развития, возникновение нового механисты, заменяют восстановлением равновесия между системой и средой» (Б ы х о в с к и й, 213-215).
Поскольку изменение есть диалектическое самодвижение, основанное на внутренних противоречиях, оно заслуживает названия «развития» и, как говорит Ленин и вслед за ним Деборин, имеет имманентный характер, «... предмет, - пишет Деборин, - необходимо развивается в определенном направлении и не может развиваться в другом направлении благоаря его "имманентной природе, благодаря его сущности» (Деборин, XCVI).
Неудивительно поэтому, что Ленин указывает, что развитие носит творческий характер. Он различает «две... концепции развития (эволюции) суть: развитие как уменьшение и увеличение, как повторение, и развитие как единство противоположностей (раздвоение единого на взаимоисключающие противоположности и взаимоотношение между ними)... Первая концепция мертва, бедна, суха. Вторая - жизненна. Только вторая дает ключ к «самодвижению» всего сущего; только она дает ключ к «скачкам», к «перерыву постепенности», к «превращению в противоположность», к уничтожению старого и возникновению нового» 338 .
В своей статье «Карл Маркс» Ленин указывает на следующие черты диалектической теории развития: «Развитие, как бы повторяющее пройденные уже ступени, но повторяющее их иначе, на более высокой базе («отрицание отрицания»), развитие, так сказать, по спирали, а не по прямой линии; - развитие скачкообразное, катастрофическое, революционное; - «перерывы постепенности»; превращение количертва в качество; - внутренние импульсы к развитию, даваемые противоречием, столкновением различных сил и тенденций, действующих на данное тело или в пределах данного явления или внутри данного общества; - взаимозависимость и теснейшая, неразрывная связь всех сторон каждого явления (причем история открывает все новые и новые стороны), связь, дающая единый, закономерный мировой процесс движения, - таковы некоторые черты диалектики, как более содержательного (чем обычное) учения о развитии» 339 .
Если, согласно Ленину, эволюция является творческой и представляет собой имманентное и спонтанейное самодвижение, содержащее «внутренние импульсы», то ясно, что можно говорить о переходе от определенных ступеней бытия к другим ступеням не просто как о факте, а как о процессе, обладающем внутренней ценностью, «... всякий процесс развития, - пишет Деборин, - есть восхождение от низших форм или ступеней к высшим, от абстрактных, более бедных определений к определениям более богатым, содержательным, конкретным. Высшая ступень содержит в себе низшие как «снятые», т. е. как бывшие самостоятельными, но ставшие несамостоятельными. Низшая форма развилась в высшую; тем самым она не исчезла бесследно, а сама превратилась в иную, высшую форму» (Деборин, XCV).
Из этого ясно, кроме того, что диалектическое развитие может быть названо историческим процессом, «... высшая форма, - продолжает Деборин, - связана с низшей, и поэтому результата не существует без пути развития, приведшего к нему. Всякое данное явление, или всякая данная форма, должна рассматриваться как развившаяся, как ставшая, т. е. мы должны их рассматривать как исторические образования». «Маркс и Энгельс, - пишет Рязанов, - устанавливают исторический характер явлений в природе и обестве» 340 .
Даже неорганическая природа находится в состоянии развития и преобразования. Рязанов приводит следующие слова Маркса: «Даже элементы не остаются спокойно в состоянии разделения. Они непрерывно превращаются друг в друга, и превращение это образует первую ступень физической жизни, метеорологический процесс. В живом организме исчезает всякий след различных элементов как таковых» 341 .
Эти слова ясно выражают убеждение Маркса в том, что высшие ступени космического бытия глубоко качественно отличны от низших и поэтому не могут рассматриваться только как более и более сложные агрегаты низших, простых элементов.
Эта мысль настойчиво подчеркивается советским диалектическим материализмом. Этим он резко отличается от механистического материализма. «Сводить сложное к простому, - пишет Быховский, - значит - отказаться от понимания сложного. Сводить все многообразие закономерностей мира к механическим закономерностям значит - отказаться познать какие бы то ни было закономерности, кроме простейших механических, это значит ограничить познание пониманием только элементарных форм движения... Атом состоит из электронов, но закономерности существования" атома не исчерпываются законами движения отдельных электронов. Молекула состоит из атомов, но не исчерпывается закономерностями жизни атомов. Клетка состоит из молекул, организм - из клеток, биологический вид - из организмов, но они не исчерпываются законами жизни своих элементов. Общество состоит из организмов, но его развитие нельзя познать из законов жизни организмов.
Существуют три основные, главные области действительности: неорганический мир, органический мир (в котором возникновение сознания в свою очередь образует первостепенной значимости перерыв), и мир социальный. Формы дви-жения каждой из этих областей являются несводимыми к другим, качественно своеобразными и в то же время возникшими из других. Механистический материалист сводит законы органического мира к механическим, «а вместе с тем и социальные законы, сведенные к биологическим, тоже растворяются в закономерностях механики». Социология превращается у него в коллективную рефлексологию (Бехтерев). В действительности, однако, каждая высшая ступень подчинена собственным особым законам, и эти «специфические закономерности, надмеханические виды развития, не противоречат механическим законам и не исключают их наличия, а возвышаются над ними как второстепенными, подчиненными» 342 .
Энгельс пишет: «... каждая из высших форм движения не бывает всегда необходимым образом связана с каким-нибудь действительным механическим (внешним или молекулярным) движением, подобно тому как зысшие формы движения производят одновременно и другие формы движения и подобно тому, как химическое действие невозможно без изменения температуры и электрического состояния, а органическая жизнь невозможна без механического, молекулярного, химического, термического, электрического и т. д. изменения. Но наличие этих побочных форм не исчерпывает существа главной формы в каждом рассматриваемом случае. Мы, несомненно, «сведем» когда-нибудь экспериментальным путем мышление к молекулярным и химическим движениям в мозгу; но разве этим исчерпывается сущность мышления?» 343 . Таким образом, все подчиняется не только одним законам механики.
Взгляд, согласно которому законы высших форм бытия не могут быть полностью сведены к законам низших форм, широко распространен в философии. Так, его можно найти в позитивизме Конта; в немецкой философии он связан с теориями о том, что высшие ступени бытия имеют своим основанием низшие, но качественно отличны от них; в английской философии этот взгляд выступает в форме теории «эмерджентной эволюции», т. е. творческой эволюции, создающей новые ступени бытия, качества которых не вытекают исключительно из качеств компонентов 344 . Те, кто считает, что «все, что есть, есть материальное бытие...» (Деборин, XI), и в то же время признает творческую эволюцию, должны приписывать материи способность к творческой активности. «Материя, - пишет Егоршин, - исключительно богата и обладает разнообразием форм. Она не получает свои свойства от духа, но сама обладает способностью создавать их, включая и самый дух» (I68) 345 .
Что же тогда представляет собой эта таинственная материя, в которой заложено так много сил и способностей и которой, однако, диалектический материализм не дает никакого онтологического определения? Позволительно задать вопрос, являющийся существенным для онтологии (наука об элементах и аспектах бытия), о том, является ли материал субстанцией или только комплексом событий, т. е. временных и пространственно-временных процессов. Если материя субстанция, она является носителем и творческим источником событий - началом, которое как таковое есть нечто большее, чем событие.
Революционные материалисты, изучающие философию не из любви к истине, а в сугубо практических целях, в целях использования ее как оружия для разрушения старого общественного строя, обходят вопросы, требующие тонкого анализа. Тем не менее нападки Ленина на Маха и Авенариуса, отрицавших субстанциальные основы, действительности, дают некоторые данные для ответа на интересующий нас вопрос.
Критикуя Маха и Авенариуса, Ленин пишет, что отбрасывание ими идеи субстанции приводит к тому, что они рассматривают «ощущение без материи, мысль без мозга» 346 . Он считает нелепым учение о том, что «... если вместо мысли, представления, ощущения живого человека берется мертвая абстракция: ничья мысль, ничье представление, ничье ощущение... » 347 .
Но, может быть, Ленин считает, что чувствующая материя (мозг) сама по себе есть только комплекс движений? Ничего подобного, в параграфе, озаглавленном «Мыслимо ли движение без материи?», он резко критикует все попытки представить движение отдельно от материи и для подтверждения своей точки зрения приводит цитаты из работ Энгельса и Дицгена. «Диалектический материалист, - пишет Ленин, - не только считает движение неразрывным свойством материи, но и отвергает упрощенный взгляд на движение и т. д. » 348 , т. е. взгляд, согласно которому движение есть «ничье» движение: «Движется» - и баста» 349 .
Деборин, следовательно, прав, вводя термин «субстанция» («В материалистической «системе» логики централь-ным понятием должна являться материя как субстанция») и поддерживая выдвинутое Спинозой понятие субстанции как «творящей силы» (ХС, XCI).
Сам Ленин не употребляет термин «субстанция»; он говорит, что это «слово, которое гг. профессора любят употреблять «для ради важности» вместо более точного и ясного: материя» 350 . Однако вышеприведенные выдержки показывают, что Ленин обладал достаточной проницательностью, чтобы различать два важных аспекта в строении действительности: событие, с одной стороны, и творческий источник событий - с другой. Поэтому он должен был бы понять, что термин «субстанция» необходим для ясности и определенности, а не «для ради важности».
Перейдем к вопросу, который имеет решающее значение как для защиты, так и для опровержения материализма, к вопросу о месте сознания и психических процессов в природе. К сожалению, говоря об этом вопросе, диалектические материалисты не делают различия между такими разными предметами исследования, как сознание, психические процессы и мысль. Они относят к этому разряду также ощущение как низшую форму сознания.
Необходимо сказать несколько слов о различии между всем этим, чтобы мы могли лучше себе представить теорию диалектического материализма. Начнем с анализа человеческого сознания.
Сознание всегда имеет две стороны: существует некто сознающий и нечто такое, что он сознает. Назовем эти две стороны соответственно субъектом и объектом сознания. Если речь идет о человеческом сознании, сознающий субъект есть человеческая личность.
Природа сознания состоит в том, что его объект (переживаемая радость, слышимый звук, видимый цвет и т. д.) существует не только для себя, но и в известном внутреннем отношении также и для субъекта. Большинство современных философов и психологов считает, что для того, чтобы имело место познание, должен быть, кроме субъекта и объекта, специальный психический акт осознания, направленный субъектом на объект (на радость, звук, цвет). Такие психические акты называются интенциональными. Они направлены на объект и не имеют значения помимо него. Они не изменяют объект, но помещают его в поле сознания и познания субъекта.
Сознавать объект - не значит еще знать его. Член выигравшей футбольной команды, оживленно рассказывая об игре, может испытывать чувство радостного возбуждения, при совершенном отсутствии наблюдения за этим чувством. Если окажется, что он психолог, он может сосредоточить внимание на своем чувстве радости и познать его, как, скажем, приподнятое настроение, с оттенком торжества над побежденным противником. В этом случае он будет не только испытывать чувство, но будет обладать представлением и даже суждением о нем. Чтобы познать это чувство, необходимо, кроме акта осознания, выполнить ряд других дополнительных интенциональных актов, таких, как акт сравнения данного чувства с другими психическими состояниями, акт различения и т. д.
Согласно теории познания, которую я называю интуитивизмом, мое знание о моем чувстве в форме представления или даже в форме суждения не означает, что чувство замещается его образом, копией или символом; мое знание о моем чувстве радости есть непосредственное созерцание этого чувства, как оно существует в себе, или интуиция, направленная на это чувство таким образом, что посредством сравнения его с другими состояниями и установления его отношений с ними я могу дать отчет о нем самому себе и другим людям, выделить его различные стороны (произвести его мысленный анализ) и указать его связь с миром.
Можно осознавать определенное психическое состояние, не направляя на него интенциональных актов различения, сравнения и т. д.; в этом случае имеется осознание, а не знание. Психическая жизнь может приобретать даже еще более простую форму: определенное психическое состояние может существовать без акта осознания, направленного на него; в этом случае оно остается подсознательным или бессознательным психическим переживанием.
Так, певец может сделать критические замечания о выступлении своего соперника под влиянием неосознанного чувства зависти, которое другой человек может усмотреть в выражении его лица и в тоне его голоса. Было бы совершенно неправильным утверждать, будто неосознанное психическое состояние вовсе не является психическим, а есть чисто физический процесс в центральной нервной системе. Даже такой простой акт, как неосознанное желание взять и съесть во время оживленной беседы за столом кусок хлеба, лежащий передо мной, не может рассматриваться в качестве чисто физического процесса, не сопровождающегося внутренними психическими состояниями, а состоящий только в центробежных токах в нервной системе.
Уже было отмечено, что даже в неорганической природе акт притяжения и отталкивания может иметь место только в силу предшествующего внутреннего психоидного стремления к притяжению и отталкиванию в данном направлении. Если мы отдадим себе отчет в таком внутреннем состоянии, как стремление, и в таком внешнем процессе, как перемещение материальных частиц в пространстве, мы с абсолютной достоверностью увидим, что это глубоко различные, хотя и тесно связанные явления.
Таким образом, сознание и психическая жизнь не тождественны: может быть, неосознанная или подсознательная психическая жизнь. На самом же деле различие между «сознательным» и «психическим» идет даже дальше. Согласно теории интуитивизма, познающий субъект способен направить свои акты осознания и акты познания не только на свои психические состояния, но также на свои телесные процессы и на внешний мир сам по себе. Я могу непосредственно осознавать и иметь непосредственное знание о падении камня и о плачущем ребенке, который прищемил палец дверью, и так далее, как они существуют в действительности, независимо от моих актов внимания, направленных на них. Человеческая личность настолько тесно связана с миром, что она может непосредственно заглядывать в существование других существ.
Согласно этой теории, когда я смотрю на падающий камень, этот материальный процесс становится имманентным в моем сознании, оставаясь транцендентным по отношению ко мне, как к познающему субъекту, иначе говоря, он не становится одним из моих психических процессов. Если я осознаю этот объект и знаю его, мои акты внимания, различения и так далее принадлежат к психической сфере, но то, что я отличаю - цвет и форма камня, его движение и т. д., - есть физический процесс.
В сознании и в познании должно проводиться различие между субъективной и объективной сторонами; только субъективная сторона, иначе говоря, мои интенциональные акты, необходимо являются психическими.
Из этого очевидно, что «психическое» и «сознание» не тождественны: психическое может быть неосознанным, а сознание может содержать непсихические элементы.
Мышление - наиболее важная сторона познавательного процесса. Оно есть интенциональный психический акт, на-правленный на интеллигибельные (не чувственные) или идеальные (т. е. непространственные и невременные) стороны вещей, например на отношения. Объект мысли, такой, как отношения, присутствует в познающем сознании, так же как он существует сам по себе, и, как уже сказано, это не психический, не материальный процесс; это - идеальный объект.
Что такое ощущение, скажем, ощущение красного цвета, ноты ля, тепла и т. п. ? Очевидно, что цвета, звуки и так далее есть нечто существенно отличное от психических состояний субъекта, от его чувств, желаний и стремлений. Они представляют собой физические свойства, связанные с механическими материальными процессами; так, например, звук связан с звуковыми волнами или вообще с вибрацией материальных частиц. Только акты осознания, акты чувствования, направленные на них, есть психические процессы.
После этого длинного отступления мы можем предпринять попытку разобраться в путаных теориях диалектического материализма, относящихся к психической жизни.
«Ощущение, мысль, сознание, - пишет Ленин, - есть высший продукт особым образом организованной материи. Таковы взгляды материализма вообще и Маркса - Энгельса в частности» 351 .
Ленин, по-видимому, отождествляет ощущение с мыслью, сознанием и психическими состояниями (см., например, стр. 43, где он говорит об ощущении как о мысли). Он считает ощущения «образами внешнего мира» 352 , именно его копиями, а согласно Энгельсу - Abbild или Spiegelbild (отражением или зеркальным отображением).
«Иначе, как через ощущения, мы ни о каких формах вещества и ни о каких формах движения ничего узнать не можем; ощущения вызываются действием движущейся материи на наши органы чувств... Ощущение красного цвета отражает колебания эфира, происходящие приблизительно с быстротой 450 триллионов в секунду. Ощущение голубого цвета отражает колебания эфира быстротой около 620 триллионов в секунду. Колебания эфира существуют независимо от наших ощущений света. Наши ощущения света зависят от действия колебаний эфира на человеческий орган зрения. Наши ощущения отражают объективную реальность, т. е. то, что существует независимо от человечества и от человеческих ощущений» 353 .
Может показаться, что это означает, будто Ленин придерживается «механистического» взгляда, согласно которому ощущения и психические состояния вообще вызываются механическими процессами движения, имеющими место в органах чувств и в коре головного мозга (см., например, стр. 74). Это учение всегда рассматривалось как слабый пункт материализма. Диалектический материализм понимает это и отбрасывает его, но не выдвигает на его место ничего ясного и определенного.
Ленин говорит, что подлинное материалистическое учение состоит не в том, «чтобы выводить ощущение из движения материи или сводить к движению материи, а в том, что ощущение признается одним из свойств движущейся маерии. Энгельс в этом вопросе стоял на точке зрения Дидро. От «вульгарных» материалистов Фохта, Бюхнера и Моле-шотта Энгельс отгораживался, между прочим, именно потому, что они сбивались на тот взгляд, будто мозг выделяет мысль так же, как печень выделяет желчь» 354 .
Логическая последовательность требует, чтобы мы до- пустили затем, что, помимо движения, ощущение (или какое-то другое, более элементарное, но аналогичное внутреннее состояние или психический процесс) также является первоначальной характерной чертой материи.
Именно эту мысль мы и находим у Ленина. «Материализм, - пишет он, - в полном согласии с естествознанием берет за первичное данное материю, считая вторичным сознание, мышление, ощущение, ибо в ясно выраженной форме ощущение связано только с высшими формами материи (органическая материя), и «в фундаменте самого здания материи» можно лишь предполагать существование способности, сходной с ощущением. Таково предположение, например, известного немецкого естествоиспытателя Эрнста Геккеля, английского биолога Ллойда Моргана и др., не говоря о догадке Дидро, приведенной нами выше» 355 .
Очевидно, что здесь Ленин имеет в виду то, что я назвал психоидными процессами. В. Познер, цитируя Ленина, также говорит, что «способность ощущать» есть свойство высокоорганизованной материи, но что неорганизованной материи также присущи внутренние состояния (46).
Приверженцы метафизического и механистического материализма, говорит он, не видят, «что способность отражения не может быть попросту сведена к внешнему перемещению материальных частиц, что она связана с внутренним состоянием движущейся материи» (67).
В то же время В. Познер, нападая на Плеханова за то, что тот разделяет точку зрения гилозоизма об одушевленности материи (64), отнюдь не пытается показать, чем точка зрения Плеханова отличается от утверждения Ленина о том, что даже неорганизованной материи присущи внутренние состояния, аналогичные ощущениям.
Быховский также не дает ясного ответа на вопрос. Он говорит, что «сознание есть не что иное, как особое свойство определенного вида материи, материи, определенным образом организованной, весьма сложной по своему строению, материи, возникшей на очень высоком уровне эволюции природы...
Сознание, присущее материи, делает ее как бы двусторонней: физиологические, объективные процессы сопровождаются их внутренним отражением, субъективностью. Сознание есть внутреннее состояние материи, интроспективное выражение некоторых физиологических процессов...
Какой же здесь тип связи между сознанием и материей? Можно ли сказать, что сознание находится в причинной зависимости от материальных процессов, что материя воздействует на сознание, в результате чего происходит изменение сознания? Материальное изменение может вызвать только материальное же изменение».
Допуская, что механические процессы не являются причиной сознания и психических состояний, Быховский приходит к выводу, что «сознание и материя не являются двумя разнородными вещами... Физическое и психическое - один и тот же процесс, но только с двух сторон разглядываемый... То, что с лицевой, объективной стороны представляет собой физический процесс, то же изнутри самим этим материальным существом воспринимается как явление воли, как явление ощущения, как нечто духовное» (Быховский, 83-84).
Далее он пишет, что «сама эта способность, сознательность, есть свойство, обусловленное физической организацией, подобное остальным ее свойствам» (84). Это заявление противоречит его утверждению, что «материальное изменение может вызвать только материальное же изменение».
Избежать непоследовательности можно только при следующем истолковании его слов: материальная основа мира (не определенная диалектическим материализмом) создает сначала свои механические проявления, а затем на определенной ступени эволюции, а именно в животных организмах, - кроме внешних материальных процессов, также внутренние психические процессы.
При таком истолковании различие между теориями Ленина и Познера, с одной стороны, и Быховского - с другой, заключается в следующем: согласно Ленину и Познеру, материальная основа мира создает с самого начала на всех стадиях эволюции не только внешние материальные процессы, но также внутренние процессы или ощущения или, во всяком случае, нечто очень близкое к ощущениям; согласно Быховскому, материальная основа мира дополняет внешние процессы внутренними только на сравнительно высокой стадии эволюции.
Однако, какую бы из этих противоположных точек зрения не принять, необходимо будет ответить на следующий вопрос: если начало, лежащее в основе космических процессов, создает два ряда событий, которые составляют единое целое, но не могут быть сведены один к другому, - именно, внешние материальные и внутренние психические (или психоидные) события, - какое право мы имели называть этот созидательный источник и носитель событий «материей»?
Очевидно, что это начало, выходящее за пределы обоих рядов, и есть метапсихофизическое начало. Истинное мировоззрение нужно искать не в одностороннем материализме или идеализме, а в идеальном реализме, который является действительным единством противоположностей. Знаменательно, что Энгельс и Ленин, говоря о первичной реальности, часто называют ее природой, что предполагает нечто более сложное, чем материя.
Можно было бы отстаивать употребление термина «материя» в смысле первичной реальности на основании учения о том, что психическое всегда вторично в том смысле, что оно всегда есть копия или «отражение» материального процесса, иначе говоря, всегда служит целям познания материальных изменений .
Однако очевидно, что такая интеллектуалистическая теория рсихической жизни несостоятельна: важнейшее место в психической жизни занимают эмоции и волевые процессы, которые, понятно, не являются копиями или «отражениями» материальных изменений, с которыми они связаны. Как мы видели, стремление представляет собой исходный пункт всякого взаимодействия, даже такой простой его формы, как столкновение.
Диалектические материалисты считают, что психические процессы являются чем-то sui generis 356 , отличным от материальных процессов. Необходимо теперь спросить, имеют ли, по их мнению, психические процессы какое-либо влияние на дальнейший ход космических изменений или они являются совершенно пассивными, так что нет необходимости упоминать о них при объяснении развития мира.
Ленин считает, что материализм вовсе не утверждает меньшей реальности сознания. Следовательно, сознание так же реально, как и материальные процессы. Можно было бы подумать, что это означает, что психические процессы влияют на ход материальных процессов так же, как последние влияют на возникновение психических событий. Однако Маркс утверждает, что не сознание определяет бытие, а бытие определяет сознание, И все диалектические материалисты неизменно повторяют это изречение, понимая под словом «сознание» все психические процессы. Если принять изречение Маркса за закон природы, это вынудило бы нас допустить, что все высшие выражения психической и духовной жизни - религия, искусство, философия и т. п. - есть пассивная надстройка над общественными материальными процессами. Сущность исторического и экономического материализма, проповедуемого марксистами, состоит именно в учении о том, что история общественной жизни обусловлена развитием производительных сил и производственных отношений. Экономические отношения, говорят марксисты, составляют реальный базис общественной жизни, тогда как политические формы - закон, религия, искусство, философия и т. д. - суть только надстройка над базисом и зависят от него.
Маркс, Энгельс и истинные социал-демократы придерживаются этого учения, полагая, что социальная революция произойдет в странах с высокоразвитой промышленностью, где диктатура пролетариата возникает сама собой, благодаря огромному численному превосходству рабочих и служащих над небольшой группой собственников. Однако Россия была промышленно отсталой страной, а коммунистическая революция в ней была произведена сравнительно небольшой большевистской партией. Революция имела своим результатом развитие в СССР ужасной формы тиранического государственного капитализма; государство является владельцем собственности и, сосредоточивая в своих руках как военные и полицейские силы, так и власть богатства, эксплуатирует рабочих в таких масштабах, которые не снились буржуазным капиталистам.
Теперь, когда государство показало себя в истинном свете и крестьяне превращены из мелких землевладельцев в колхозников, не может быть сомнений, что советский режим поддерживается небольшой группой коммунистов против воли огромного большинства населения; для сохранения его власть имущие должны до предела напрягать свою волю и пускать в ход искусную пропаганду, рекламу, заботиться о соответствующем воспитании молодежи и применять другие методы, ясно доказывающие важное значение идеологии и обдуманной сознательной деятельности для поддержания и развития общественной жизни.
Поэтому большевики теперь совершенно определенно начали говорить о влиянии идеологии на экономический базис жизни. Политические и правовые отношения, философия, искусство и другие идеологические явления, говорит Познер, «... основаны на экономике, но все они оказывают влияние друг на друга и на экономическую основу» (68). Довольно любопытно, что на той же странице он говорит, что «не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание» (68) 1 . И далее: когда «... громадные производительные силы... » создадут «... бесклассовое общество... выступит планомерное сознательное руководство процессом общественного производства и всей общественной жизни. Этот переход Энгельс называет прыжком из царства необходимости в царство свободы» (68).
Ленин, пишет Луппол, допускал, что «конечные причины» реальны и познаваемы, иными словами, он утверждал, что определенные процессы являются целенаправленными или телеологическими (186).
Быховский, который в целом более систематичен, чем Познер, дает столь же туманный ответ на этот вопрос. «Материалистическое понимание общества, - пишет он, - есть такое его понимание, которое считает, что не общественное сознание, во всех его формах и видах, определяет общественное бытие, а само оно определяется материальными условиями существования людей... не разум, не воля людей, народа, расы, нации определяют ход, направление и характер исторического процесса, а сами они являются не чем иным, как продуктом, выражением и отражением условий существования, звеном объективного хода исторических событий, т. е. результатом того, как складывается от воли не зависящие отношения между природой и обществом и отношения внутри самого общества» (Быховский, 93). Ниже, однако, Быховский заявляет: «Злостной и ложной карикатурой на марксистское понимание общества является утверждение, что оно сводит всю общественную жизнь к экономике, отрицает всякое историческое значение государства, науки, религии, превращает их в тени, сопровождающие экономические преобразования... Материализм не отрицает обратного влияния «надстройки» на ее «основание», а он объясняет направление этого влияния и его возможные пределы... Так, религия - не только порождение определенных общественных отношений, но и обратно воздействует на них, сказываясь, допустим, на брачном институте... более удаленные от производственного основания проявления общественной жизни не только зависят от менее удаленных, но и, в свою очередь, воздействуют на них... На основе данного способа производства и вокруг соответствующих ему производственных отношений разрастается сложнейшая система взаимодействующих и переплетающихся отношений и представлений. Материалистическое понимание истории отнюдь не благоволит мертвому схематизму» (106).
Признавая, что другие социологи (Жорес, Кареев) «утверждают, что бытие воздействует на сознание, но и сознание влияет на бытие» (93), он объявляет этот их взгляд «эклектическим»; однако он считает себя вправе говорить то же самое, так как его материализм «объясняет направление» влияния сознания и «его возможные пределы». Как будто бы его противники не обращали внимания на направление влияния сознания или воображали, что это влияние беспредельно!
Расплывчатость диалектико-материалистической концепции сознания проистекает как из стремления во что бы то ни стало подчинить нематериальные процессы материальым, так и из того факта, что диалектический материализм не делает различия между «сознанием» и «психическим процессом».
Сознание предполагает существование некой реальности для субъекта: это сознание реальности. В этом смысле всякое сознание всегда определяется реальностью.
Точно так же всякое познание и мысль имеют своим объектом реальность и, согласно интуитивной теории, фактически включают ее в себя как непосредственно созерцаемую, следовательно, всякое познание и мысль всегда определяются реальностью.
Психическая сторона сознания, познания и мысли состоит только из интенциональных психических актов, направленных на реальность, но не влияющих на нее; следовательйо, сознание, познание и мысль как таковые определяются реальностью, а не определяют ее. Однако другие психиеские процессы, а именно волевые процессы, всегда связанные с эмоциями, стремлениями, привязанностями, желаниями, очень сильно воздействуют на реальность и определяют ее. Более того, поскольку волевые акты основаны на познании и мысли, то через их посредство познание также существенно влияет на реальность.
То обстоятельство, что современные марксисты допускают влияние психической жизни на материальные процессы, ясно показывает, что диалектический материализм в действительности вовсе не материализм. Из истории философии мы знаем, что одной из самых трудных для человеческой мысли проблем является объяснение возможности влияния духа на материю и vice versa (обратно). Монистические и дуалистические философские системы не могут разрешить эту проблему ввиду глубокого качественного различия между физическими и психическими процессами.
Единственный способ объяснения их взаимосвязи и возможности их взаимовлияния при отрицании их причинной взаимозависимости состоит в нахождении третьего начала, создающего и объединяющего их и не являющегося ни психическим, ни материальным. Согласно теории идеал-реализма, обрисованного выше, это третье начало есть конкретно идеальное бытие, сверхпространственные и сверхвременные субстанциальные факторы 357 .
Будучи враждебны механистическому материализму, диалектические материалисты не стремятся заменить философию естествознанием. Энгельс говорит, что натуралисты, поносящие и отвергающие философию, бессознательно для себя самих подчиняются убогой, обывательской философии. Он считает, что для развития способности к теоретическому мышлению необходимо изучать историю философии. Такое изучение необходимо как для усовершенствования наших способностей к теоретическому мышлению, так и для выработки научной теории познания. Быховский пишет, что «философия есть теория науки» (9). Согласно Ленину, «диалектика и есть теория познания... » 358 .
Интерес, проявляемый диалектическими материалистами к теории познания, понятен. Они борются против скептицизма, релятивизма и агностицизма и утверждают, что реальность познаваема. Если диалектические материалисты хотят отстоять свое утверждение, они должны выработать теорию познания.
Ссылаясь на Энгельса, Ленин пишет: «...человеческое мышление по природе своей способно давать и дает нам абсолютную истину, которая складывается из суммы относительных истин. Каждая ступень в развитии науки прибавляет новые зерна в эту сумму абсолютной истины, но пределы истины каждого научного положения относительны, будучи то раздвигаемы, то суживаемы дальнейшим ростомзнания» 359 .
Ленин полагает, что источник истинного познания - в ощущениях, т. е. в данных опыта, истолковываемых как то, что вызывается «действием движущейся материи на наши органы чувств» 360 . Луппол справедливо описывает эту теорию познания как материалистический сенсуализм (182).
Можно было бы подумать, что она неизбежно ведет к солипсизму, т. е. к учению о том, что мы познаем только наши собственные, субъективные состояния, порождаемые неизвестной причиной и, может быть, совершенно на нее непохожие.
Ленин, однако, не делает этого вывода. Он уверенно утверждает, что «наши ощущения суть образы внешнего мира» 361 . Подобно Энгельсу, он убежден, что они сходны или соответствуют вне нас находящейся реальности. Он с презрением отвергает утверждение Плеханова, что человеческие ощущения и представления - это «иероглифы», т. е. «не копии действительных вещей и процессов природы, не изображения их, а условные знаки, символы, иероглифы и т. п. ». Он понимает, что «теория символов» логически ведет к агностицизму, и утверждает, что Энгельс прав, когда «не говорит ни о символах, ни о иероглифах, а о копиях, снимках, изображениях, зеркальных отображениях вещей» 362 .
Энгельс «... постоянно и без исключения говорит в своих сочинениях о вещах и об их мысленных изображениях или отображениях (Gedanken-Abbilder), причем само собою ясно, что эти мысленные изображения возникают не иначе, как из ощущений» 363 .
Таким образом, теория познания Энгельса и Ленина - это сенсуалистическая теория копирования или отражения. Очевидно, однако, что если бы истина была субъективной копией транссубъективных вещей, во всяком случае, было бы невозможно доказать, что мы обладаем точной копией вещи, т. е. истиной относительно нее, и сама теория копирования никогда не могла бы получить подлинного доказательства.
В самом деле, согласно этой теории, все, что мы имеем в сознании, есть только копии, и совершенно невозможно наблюдать копию вместе с оригиналом, чтобы установить посредством прямого сравнения степень подобия между ними, как, например, это можно сделать, сравнивая мраморный бюст с лицом, которое он изображает. Кроме того, для материализма положение еще больше усложняется; в самом деле, как может психический образ быть точной копией материальной вещи? Чтобы избежать нелепости такого утверждения, необходимо было бы принять теорию панпсихизма, т. е. допустить, что внешний мир всецело состоит из психических процессов и что мои представления, скажем, о гневе или стремлении другого лица суть точные копии этого гнева или стремления.
Пример, приводимый Лениным относительно ощущений как «отражения», полностью обнаруживает его взгляды. «Ощущение красного цвета отражает колебания эфира, происходящие приблизительно с быстротой 450 триллионов в секунду. Ощущение голубого цвета отражает колебания эфира быстротой около 620 триллионов в секунду. Колебания эфира существуют независимо от наших ощущений света. Наши ощущения света зависят от действия колебаний эфира на человеческий орган зрения. Наши ощущения отражают объективную реальность, т. е. то, что существует независимо от человечества и от человеческих ощущений» 364 .
О красном и голубом цвете ни в каком смысле нельзя сказать, что они «похожи» на колебания эфира; учитывая также, что, согласно Ленину, эти колебания известны нам только как «образы», находящиеся в нашем уме и составленные из наших ощущений, какие могут быть основаны для утверждений, что эти образы соответствуют внешней реальности.
Плеханов понимал, что теории отражения, символизма и тому подобного не могут объяснить нашего познания свойств внешнего мира или доказать существование этого мира. Поэтому он был вынужден допустить, что наша уверенность в существовании внешнего мира представляет собой акт веры, и утверждал, что «такая «вера» составляет необходимое предварительное условие мышления критического, в лучшем смысле этого слова...» 365 .
Ленин почувствовал, конечно, комический характер утверждения Плеханова о том, что критическая мысль основана на вере, и не согласен с ним. Вскоре мы увидим, как он сам разрешает затруднительный вопрос, но сначала закончим наше рассмотрение его сенсуалистической теории.
Действительно ли человеческое познание состоит только из ощущений? Такие отношения, как единство
свойств
объекта, причинная связь и так далее, не могут, по-видимому, быть ощущениями; было бы абсурдом утверждать, что желтизна, твердость и холодность яблока даны нам в трех ощущениях (зрительном, осязательном и тепловом), а единство этих свойств есть четвертое ощущение.
Люди, имеющие лучшие познания в философии, чем Ленин, даже если они диалектические материалисты, понимают, что познание включает как чувственные, так и нечувственные элементы.
Так, Быховский пишет: «В распоряжении человека имеется два основных орудия, при помощи которых осуществляется познание, - его опыт, совокупность данных, приобретаемых через его органы чувств, и разум, упорядочивающий данные опыта и перерабатывающий их» (13). «Данные наблюдения и эксперимента должны быть осмыслены, продуманы, увязаны. При помощи мышления должны быть установлены связи и взаимоотношения фактов, они должны быть систематизированы и оценены, должны быть вскрыты их законы и принципы... При этом мышление пользуется многочисленными общими понятиями, при посредстве которых выражаются и определяются связи между вещами, дается им научная оценка. Эти понятия и логические категории являются совершенно необходимым элементом во всех отраслях знания при всяком познавательном процессе... Значение их для науки трудно переоценить, их роль в формировании сознания огромна» (18-19).
Познание этих сторон мира достигается, разумеется, путем абстрагирования на основе опыта. Ленин приводит следующие слова Энгельса: «... Формы бытия мышление никогда не может почерпать и выводить из себя самого, а только из внешнего мира... » 366 .
Это верно, однако это означает, что опыт, конечно, не состоит только из одних ощущений и что природа, из которой путем абстрагирования выведены идеальные принципы, содержит эти принципы в самой своей структуре. Деборин справедливо утверждает, что категории «являются не чем иным, как отражением, результатом и обобщением опыта. Но наблюдения и опыт вовсе не сводятся к непосредственному ощущению и восприятию. Без мышления нет научного опыта» (Деборин, XXIV).
Эти выдержки из Быховского и Деборина показывают, что, имея известное представление о Канте, Гегеле и современной гносеологии, они не могут отстаивать чистый сенсуализм или отрицать наличие нечувственных элементов в познании; однако они не в состоянии объяснить их. Слишком сильно довлеют над ними традиции механистического материализма.
Для механистических материалистов мир состоит из непроницаемых движущихся частиц, единственной формой взаимодействия между которыми является толчок; наши органы чувств реагируют на эти толчки посредством ощущений-, согласно такой теории, все познание в целом происходит из опыта, производимого толчками, и состоит только из ощущений. (Ленин развивает точно такую же теорию, как и механистические материалисты.)
Для диалектических материалистов истинное познание состоит из субъективных психических состояний, которые должны воспроизводить внешнюю реальность. Но почему они думают, что это чудо воспроизведения материальных вещей в психических процессах действительно имеет место? Энгельс следующим образом отвечает на этот вопрос: «...наше субъективное мышление и объективный мир подчинены одним и тем же законам и... поэтому они и не могут противоречить друг другу в своих результатах, а должны согласоваться между собою» 367 .
Это утверждение, пишет он, является «...предпосылкой нашего теоретического мышления» 368 . Познер, цитируя Ленина, говорит, что диалектика есть закон объективной действительности и одновременно закон познания (34).
Учение о том, что субъективная диалектика соответствует объективной, не может быть доказано, если мы примем теорию познания диалектического материализма. Согласно этой теории, мы всегда имеем в сознании только субъективную диалектику, и ее соответствие объективной диалектике должно навсегда остаться гипотезой, которую невозможно доказать. Более того, эта гипотеза не объясняет, каким образом возможна истина о внешнем мире.
Диалектические материалисты рассматривают закон диалектического развития как закон, имеющий всеобщее применение. Поэтому не только мысль, но и все другие субъек-тивные процессы, такие, как, например, воображение, подпадают под его действие. Но если субъективный процесс воображения не дает точного воспроизведения внешней реальности, подчиняясь, однако, тому же закону, субъективный процесс мышления также может не воспроизводить ее.
Пытаясь установить критерий соответствия между субъективным познанием внешнего мира и действительной структурой этого мира, Энгельс, вслед за Марксом, находит его в практике, а именно в опыте и промышленности.
«Если мы можем доказать правильность нашего понимания данного явления природы тем, что сами его производим, вызываем его из его условий, заставляем его к тому же служить нашим целям, то кантовской неуловимой (или непостижимой: unfassbaren - это важное слово пропущено и в переводе Плеханова, и в переводе г. В. Чернова) «вещи-в-себе» приходит конец. Химические вещества, производимые в телах животных и растений, оставались такими «вещами-в-себе», пока органическая химия не стала приготовлять их одно за другим; тем самым «вещь-в-себе» превращалась в «вещь для нас», как, например, ализарин, красящее вещество марены, которое мы получаем теперь не из корней марены, выращиваемой в поле, а гораздо дешевле и проще из каменноугольного дегтя» 369 .
Диалектическим материалистам этот аргумент Энгельса пришелся весьма по вкусу; они с восторгом повторяют и развивают его 370 . И действительно, успешная практическая деятельность и ее поступательное развитие дают нам право утверждать, что мы можем обладать истинным познанием мира. Это, однако, ведет к выводу, неблагоприятному для сенсуалистической теории «копирования» реальности. Важно выработать теорию познания и мира, которая давала бы разумное объяснение того, как субъект может обладать истинным знанием не только о своем опыте, но и о реальной природе внешнего мира, независимой от наших субъективных познавательных актов.
Теория познания диалектического материализма, согласно которой только наш субъективный психический процесс (образы, отражения и т. д.) непосредственно дан в сознании, не может объяснить возможности истинного познания внешнего, особенно материального мира. Она не может даже объяснить, как, исходя из своих субъективных психических процессов, человеческая личность может когда либо прийти к мысли о существовании материи вообще.
Современная гносеология может помочь материалистам в этом вопросе, но только при условии, что они откажутся от своей односторонней теории и допустят, что космическое бытие является сложным и что материя, хотя и составляет его часть, не представляет собой основного начала. Такой взгляд на мир можно найти, например, в интуитивистской теории познания, в ее сочетании с идеал-реализмом в метафизике. Учение об идеал-реализме предполагает, помимо всего прочего, «пансоматизм», т. е. концепцию, согласно которой всякое конкретное явление имеет телесный аспект.
Ленин, допускавший «в фундаменте самого здания материи»... существование способности, сходной с ощущением» 371 , приближался, по-видимому, к точке зрения идеал-реализма.
«Философский идеализм, - пишет Ленин, - есть только чепуха с точки зрения материализма грубого, простого, метафизического. Наоборот, с точки зрения диалектического материализма философский идеализм есть одностороннее, преувеличенное uberschwengliches (Dietzgen) развитие (раздувание, распухание) одной из черточек, сторон, граней познания в абсолют, оторванный от материи, от природы, обожествленный» 372 .
Необходимо, однако, добавить, что адекватное выражение истины, свободное от одностороннего преувеличения какого бы то ни было отдельного элемента мира, нужно искать не в идеализме, не в какой-либо форме материализма (включая диалектический материализм), но только в идеал-реализме.
Диалектические материалисты отбрасывают традиционную логику с ее законами тождества, противоречия и исключенного третьего и хотят заменить ее диалектической логикой, которую Быховский называет «логикой противоречий», потому что «противоречие является ее кардинальным принципом» (232). Выше уже было показано, что эти нападки на традиционную логику проистекают из неверного истолкования законов тождества и противоречия (см., например, Б. Быховский. Очерк философии диалектического матери-ализма, стр. 218-242).
Материалисты, пытающиеся основать все свое мировоззрение на опыте и в то же время вынуждаемые своей теорией познания утверждать, что не материя дана нам в опыте, а только ее образы, попадают в безнадежно затруднительное положение. Поэтому следовало бы ожидать, что будет сделана попытка интуитивного истолкования слов Ленина о том, что «вся материя обладает свойством, по существу родственным с ощущением, свойством отражения... » 373 .
Такая попытка действительно была сделана болгарином Т. Павловым (П. Досевым) в его книге «Теория отражения», изданной в переводе на русский язык в Москве.
В этой книге Павлов выступает против интуитивизма Бергсона и особенно Лосского. Имя Бергсона встречается в этой книге пятнадцать раз, а имя Лосского более чем сорок. И все же, рассматривая отношение между «вещью и идеей о вещи», Павлов пишет: «... диалектический материализм не воздвигает между идеями о вещах и самими вещами непроходимой пропасти. Этот вопрос разрешается им в том смысле, что по своей форме (именно, по своей осознанности) идеи отличаются от вещей, но по своему содержанию они совпадают с ними, хотя и не полностью и не абсолютно, не сразу» (187). Но эта точка зрения как раз и есть интуитивизм Лосского,
Партийный фанатизм, подобно всякой сильной страсти, сопровождается снижением интеллектуальных способностей, особенно способности понимать и критиковать идеи других людей. Книга Павлова является ярким примером этого. Т. Павлов постоянно делает абсурдные и совершенно неоправданные выводы из теорий Лосского. Так, например, он говорит, что Бергсон и Лосский дискредитировали слово «интуиция» и что для интуитивистов логическое мышление «не имеет подлинной научной ценности». Павлов не замечает основного различия между интуитивизмом Бергсона и Лосского. Теория познания Бергсона является дуалистической: он полагает, что имеются два существенно отличных рода познания - интуитивное и рационалистическое. Интуитивное познание - это созерцание вещи в ее истинной реальной сущности; оно является абсолютным познанием; рационалистическое познание, т. е. дискурсивно-понятийное мышление, состоит, согласно Бергсону, только из символов и поэтому имеет лишь относительное значение.
Теория познания Лосского является монистической в том смысле, что он рассматривает все виды познания как интуитивные. Он придает особое значение дискурсивному мышлению, истолковывая его как исключительно важный вид интуиции, именно как интеллектуальную интуицию, или созерцание идеальной основы мира, которая придает ему систематический характер (например, созерцание математических форм мира).
Диалектический материализм как мировоззрение марксистско-ленинской партии представляет единство двух неразрывно связанных между собой сторон: диалектического метода и материалистической теории .
Материалистическая теория К. Маркса и Ф. Энгельса представляет единственно научную философскую теорию, которая даёт правильное истолкование явлений природы и общества, правильное понимание этих явлений.
Ограниченность предшествовавшего материализма заключалась прежде всего в том, что он не был способен понять мир как процесс развития, что ему была чужда, диалектика. У ряда представителей предшествовавшего К. Марксу и Ф. Энгельсу материализма, особенно у материалистов XVII и XVIII вв., материализм принял односторонне механистический характер, т. к. они, отражая состояние науки своего времени, пытались истолковывать все явления в мире как результат механического движения частиц материи. Коренный недостатком всего старого материализма была его неспособность распространить материалистический взгляд и на истолкование явлений общественной жизни; в этой области представители домарксового материализма покидали почву материализма и скатывались на позиции идеализма. К. Маркс и Ф. Энгельс впервые в истории материалистической философии преодолели эти недостатки прежнего материализма.
К. Маркс и Ф. Энгельс выработали свою материалистическую теорию в борьбе с идеализмом, прежде всего с идеализмом Гегеля и младогегельянцев. В совместных трудах К. Маркса и Ф. Энгельса «Святое семейство» и «Немецкая идеология», в «Тезисах о Фейербахе» К. Маркса впервые были изложены основы их диалектико-материалистического мировоззрения. В дальнейшем в течение почти полустолетия К. Маркс и Ф. Энгельс развивали материализм, двигали его дальше вперёд, беспощадно отметая, по выражению В. И. Ленина, как сор, вздор, напыщенную претенциозную галиматью, бессмысленные попытки «открыть» «новую» линию в философии, изобрести «новое» направление и т. д. Во всех работах К. Маркса и Ф. Энгельса выступает неизменно основной мотив: последовательное проведение материализма и беспощадная критика всяких отступлений к идеализму. «Маркс и Энгельс от начала и до конца были партийными в философии, умели открывать отступления от материализма и поблажки идеализму и фидеизму во всех и всяческих „новейших» направлениях» . (Ленин В. И., Соч., 4 изд., т. 14, стр. 324)
Основные положения диалектического материализма развиты в трудах Ф. Энгельса «Анти-Дюринг» (1877-78 гг.), «Диалектика природы (1873-8 гг.), «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии» (1886 г.). В этих трудах Ф. Энгельс дал глубокую характеристику основ материалистической теории и материалистическое истолкование многообразным данным естественных наук: физики, химии, биологии и т. д.
Материалистическая теория развивается на основе обобщения новых научных открытий. После смерти Ф. Энгельса естествознание сделало величайшие открытия: было установлено, что атомы не являются неделимыми частицами материи, какими их представляли естествоиспытатели раньше, были открыты электроны и создана электронная теория строения вещества, были открыты радиоактивность и возможность превращения атомов и т. д. Назрела необходимость философского обобщения этих новейших открытий в естествознании. Эта задача была выполнена В. И. Лениным в его книге «Материализм и эмпириокритицизм» (1908 г.). Появление книги В. И. Ленина в период реакции, наступившей после поражения русской революции 1905-07 гг., было связано с необходимостью дать отпор наступлению буржуазии на идеологическом фронте и подвергнуть критике враждебную марксизму идеалистическую философию Маха и Авенариуса, под флагом которой велась ревизия марксизма. В. И. Ленин не только защитил теоретические, философские основы марксизма и дал сокрушительный отпор всякого рода противникам и «критикам» марксизма, но вместе с тем развил все важнейшие стороны диалектического и исторического материализма. В книге В. И. Ленина дано материалистическое обобщение всего важного и существенного из того, что было приобретено наукой, и прежде всего естествознанием, за целый исторический период после смерти Ф. Энгельса. Таким образом, В. И. Ленин выполнил задачу дальнейшего развития материалистической философии в соответствии с новыми достижениями наук.
В книге «Материализм и эмпириокритицизм» всесторонне обоснован принцип партийности в философии, показано, что борющимися партиями в философии являются материализм и идеализм, борьба которых в последнем счёте выражает тенденции и идеологию враждебных классов буржуазного общества. Эти мысли развиты В. И. Лениным дальше в статье «О значении воинствующего материализма» (1922 г.), в которой дана программа борьбы за материализм в эпоху диктатуры пролетариата. В этой статье В. И. Ленин показал, что без солидного философского обоснования никакие естественные науки, никакой материализм не могут выдержать борьбы против натиска буржуазных идей. Провести эту борьбу до конца с полным успехом естественник может лишь при том условии, если он является сознательным сторонником философского материализма Маркса.
Противоположность материализма и идеализма определяется прежде всего решением основного вопроса философии - вопроса об отношении мышления к бытию, духа к природе. Идеализм рассматривает мир как воплощение «абсолютной идеи», «мирового духа», сознания. В противоположность этому, диалектический материализм утверждает, что мир по своей природе материален; его исходным положением является признание материальности мира, а следовательно, и его единства. В борьбе с идеалистическими вывертами Дюринга Ф. Энгельс показал, что единство мира заключается не в его бытии, а в его материальности, что доказывается долгим развитием философии и естествознания. Все многообразные явления в мире - как в неорганической природе, так и в органическом мире, а также в человеческом обществе - представляют различные виды, формы, проявления движущейся материи. При этом, в отличие от метафизического материализма, марксистский философский материализм не только последовательно распространяет положение о единстве мира на все явления, включая общественную жизнь, но и признаёт их качественное многообразие. Многие представители метафизического материализма понимали признание единства мира как сведение всех многообразных явлений к простейшему механическому движению качественно однородных частиц материи. Напротив, марксистский философский материализм усматривает в мире бесконечное множество качественно разнообразных явлений, которые, однако, едины в том смысле, что все они материальны.
Материя движется в пространстве и времени, которые собой представляют формы существования материального мира. В противоположность идеализму, рассматривавшему, например, пространство и время как априорные формы человеческого созерцания (И. Кант), диалектический материализм утверждает объективность пространства и времени. При этом пространство и время находятся в неразрывной связи с движущейся материей, а не представляют «пустых форм» бытия, как их понимали многие естествоиспытатели и философы-материалисты XVII-XVIII вв.
Движение и материя рассматриваются диалектическим материализмом в их нераздельном единстве. В отличие от метафизического материализма, многие представители которого признавали существование материи, хотя бы временное, без движения, диалектический материализм рассматривает движение как форму существования материи. В книге «Анти-Дюринг» Ф. Энгельс всесторонне показал нераздельность материи и движения и подверг критике метафизику Дюринга, утверждавшего, будто материя находилась первоначально в неизменном, самому себе равном состоянии. В своём понимании движения марксистский диалектический материализм отличается от предшествовавшего, механического материализма также и тем, что рассматривает движение как изменение вообще, имеющее качественно многообразные формы: механическую, физическую, химическую, биологическую, общественную. «Движение, рассматриваемое в самом общем смысле слова, т. е. понимаемое как форма бытия материи, как внутренне присущий материи атрибут, обнимает собою все происходящие во вселенной изменения в процессы, начиная от простого перемещения и кончая мышлением» (Энгельс Ф., Диалектика природы, 1952, стр. 44). Высшие формы движения всегда включают в себя низшие, но не сводятся к ним, а имеют свои качественные особенности и в связи с этим подчиняются своим специфическим законам.
Дальнейшее развитие этих положений марксистского философского материализма дано В. И. Лениным в книге «Материализм и эмпириокритицизм». Подвергнув критике различные направления т. н. физического идеализма, В. И. Ленин показал несостоятельность утверждений идеалистов о том, что «материя исчезла». Новейшие открытия в естествознании, указывал В. И. Ленин, не опровергают, а, наоборот, подтверждают положения марксистского философского материализма о материи, движении, пространстве и времени. Опровергнутым оказался лишь метафизический материализм, признающий существование последних неизменных частиц материи. Но диалектический материализм никогда не стоял и не стоит на позиции признания таких неизменных частиц. «Электрон так же неисчерпаем, как и атом, природа бесконечна, но она бесконечно существует, и вот это-то единственно категорическое, единственно безусловное признание ее существования вне сознания и ощущения человека и отличает диалектический материализм от релятивистского агностицизма и идеализма» (Ленин В. И., Соч., 4 изд., т. 14, стр. 249).
Решительно возражая против отождествления философского понятия материи с теми или иными естественно-научными взглядами на строение вещества, В. И. Ленин подчеркнул, что единственное «свойство» материи, с которым связано признание материализма, это её объективное существование. В борьбе с махистами В. И. Ленин сформулировал определение материи как объективной реальности, которая, воздействуя на наши органы чувств, вызывает у нас ощущения. В. И. Ленин подчеркнул, что понятие материи - это предельно широкое понятие, которым охватывается всё то, что существует вне и независимо от нашего сознания. Идеалистические попытки оторвать движение от материи, мыслить движение без материи были подвергнуты В. И. Лениным уничтожающей критике. Подобно тому как материя немыслима без движения, так и движение невозможно без материи.
Из признания материальности мира, его объективного существования диалектический материализм делает вывод о том, что объективный характер носят и закономерности явлений в мире. Диалектический материализм стоит на позициях строжайшего детерминизма и отвергает вмешательство каких бы то ни было сверхъестественных сил, доказывая, что мир развивается по законам движения материи. Марксистский материализм отвергает также вымыслы идеалистов насчёт того, что человеческий разум якобы вносит закономерность в природу и устанавливает законы науки. Так как законы науки отражают объективные процессы, происходящие независимо от воли людей, то люди не властны отменять или создавать эти законы. Взаимная связь и взаимная обусловленность явлений, устанавливаемые диалектическим методом, представляют закономерности развития движущейся материи.
Показав, что мир по своей природе материален, диалектический материализм дал научный ответ и на вопрос о том, как относится к материальному миру сознание человека. Материалистическое решение этого вопроса состоит в том, что первичным признаётся бытие, природа, а вторичным - мышление, сознание. В противоположность идеализму, диалектический материализм доказывает, что материя первична по отношению к сознанию, ибо:
1) она существует независимо от сознания, тогда как сознание, мышление не может существовать независимо от материи;
2) материя предшествует в своём существовании сознанию, которое представляет собой продукт развития материи;
3) материя является источником ощущений, представлений, сознания, а сознание - отображением материи, отображением бытия.
В отличие от многих представителей домарксистского материализма, диалектический материализм рассматривает сознание как свойство, присущее не всей материи, а лишь высокоорганизованной материи, являющееся результатом высшего развития материи. При этом сознание не отождествляется с материей. Диалектический материализм отвергает утверждения вульгарных материалистов (Бюхнера, Молешотта и др.), которые считали мысль материальной.
Рассматривая сознание как отображение материи, бытия, диалектический материализм разрешил и вопрос о том, способно ли сознание правильно, адекватно отобразить мир, способно ли оно познать мир. Это, как отмечал Ф. Энгельс, другая сторона основного вопроса философии.
К. Маркс и Ф. Энгельс подвергли резкой критике положения Канта и других идеалистов о невозможности познания мира, подчеркнув, что решающим опровержением этих вымыслов является общественная практика . Еще в «Тезисах о Фейербахе» К. Маркс показал, что вопрос о том, обладает ли человеческое мышление предметной истинностью - вовсе не вопрос теории, а практический вопрос. «Все мистерии, которые завлекают теорию в мистицизм, находят свое рациональное разрешение в человеческой практике и в понимании этой практики» (Маркс К. и Энгельс Ф. Избр. произв., т. 2, 1952, стр. 385). Впервые в истории философии К. Маркс и Ф. Энгельс ввели критерий практики в теорию познания и тем самым разрешили коренные вопросы теории познания, над которыми билась предшествовавшая философская мысль. Именно практика доказывает неограниченную способность человека познать мир. В то же время К. Маркс и Ф. Энгельс отвергли претензии догматиков на законченное познание истины. Познание они рассматривали как процесс бесконечного совершенствования и углубления человеческих знаний.
Основные положения марксистской теории познания развиты дальше В. И. Лениным в книге «Материализм и эмпириокритицизм» и в других его работах. Приведя положение Ф. Энгельса, который подтверждает познаваемость мира ссылкой на практическую деятельность человека, научившегося добывать из каменноугольного дёгтя ализарин, В. И. Ленин сделал из этого три важных гносеологических вывода:
«1) Существуют вещи независимо от нашего сознания, независимо от нашего ощущения, вне нас, ибо несомненно, что ализарин существовал вчера в каменноугольном дегте, и так же несомненно, что мы вчера ничего не знали об этом существовании, никаких ощущений от этого ализарина не получали.
2) Решительно никакой принципиальной разницы между явлением и вещью в себе нет и быть не может. Различие есть просто между тем, что познано, и тем, что еще не познано, а философские измышления насчет особых граней между тем и другим, насчет того, что вещь в себе находится „по ту сторону» явлений (Кант), или что можно и должно отгородиться какой-то философской перегородкой от вопроса о непознанном еще в той или иной части, но существующем вне нас мире (Юм),-все это пустой вздор, Schrulle, выверт, выдумка.
3) В теории познания, как и во всех других областях науки, следует рассуждать диалектически, т. е. не предполагать готовым и неизменным наше познание, а разбирать, каким образом из незнания является знание, каким образом неполное, неточное знание становится более полным и более точным» (Соч., 4 изд., т. 14, стр. 90-91).
Марксистская теория познания, всесторонне разработанная В. И. Лениным, есть теория отражения , рассматривающая понятия, представления, ощущения как более или менее правильное отображение объективного мира, существующего независимо от человека. Эта теория безусловно признаёт существование объективной истины, т. е. наличие в познании такого содержания, которое не зависит ни от человека, ни от человечества. Знания людей о законах природы, проверенные опытом, практикой, являются достоверными знаниями, имеющими значение объективных истин. Признавая существование объективной истины, марксистская теория познания, однако, не считает, что человеческие представления выражают объективную истину сразу, целиком, безусловно и абсолютно. Вопрос о соотношении a6солютной и относительной истины, как и все другие вопросы, решается марксистским философским материализмом диалектически . Развивая положение Ф. Энгельса по этому вопросу, В. И. Ленин показал, что из суммы относительных истин складывается истина абсолютная, что познание представляет собой процесс всё большего и большего приближения мысли к действительности. В связи с этим В. И. Ленин обосновал положение о том, что диалектика и есть теория познания марксизма. В «Философских тетрадях» В. И. Ленин подчёркивал, что отражение действительности в сознании человека представляет процесс, в котором возникают и разрешаются противоречия.
Положение диалектический материализма о познаваемости мира означает, что в мире нет непознаваемых вещей, а есть вещи, еще не познанные, которые будут раскрыты и познаны силами науки и практики. Это положение утверждает беспредельную мощь человеческого разума, его способность неограниченно познавать мир, оно раскрепощает человеческий разум от тех оков, которыми пытаются сковать его идеализм и религия. Признавая возможность познания законов природы, диалектический материализм доказывает способность людей использовать эти законы в своей практической деятельности. Объективную закономерность, необходимость в природе диалектический материализм не рассматривает фаталистически, как это делало большинство предшествовавших Марксу и Энгельсу материалистов. К. Маркс и Ф. Энгельс впервые в истории философии разрешили проблему свободы и необходимости , показали, что познание необходимости и использование этого знания в практической деятельности человека делает его свободным. «…Люди, познав законы природы, учитывая их и опираясь на них, умело применяя и используя их, могут ограничить сферу их действия, дать разрушительным силам природы другое направление, обратить разрушительные силы природы на пользу общества» (Сталин И., Экономические проблемы социализма в СССР, 1952, стр. 4).
Будучи распространены на познание истории общества, на изучение общественной жизни, положения диалектического материализма приводят к выводу о том, что общественная жизнь, так же как и природа, подчинена объективным закономерностям, которые могут быть познаны людьми и использованы ими в интересах общества. Марксизм-ленинизм доказал, что развитие общества представляет естественно-исторический процесс, подчинённый объективным закономерностям, существующим вне нас, независимо от воли и сознания людей. Законы общественной науки являются отражением в головах людей существующих вне нас закономерностей развития общества. Открытие объективной закономерности развития общества дало возможность основоположникам марксизма-ленинизма превратить изучение истории общества в такую же точную науку, как, например, биология. В своей практической деятельности партия пролетариата руководствуется не какими-либо случайными, субъективными мотивами, а законами развития общества, практическими выводами из этих законов.
Если материалистическая теория К.Маркса и Ф.Энгельса дала правильное истолкование явлений природы и общественной жизни, то их диалектический метод указал правильные пути познания и революционного преобразования мира. Ф. Энгельс отмечал, что К. Маркс вылущил из гегелевской диалектики её «рациональное зерно» и восстановил диалектический метод, освобождённый от его идеалистических оболочек, в той простой форме, в которой он только и становится правильной формой развития мыслей.
Диалектический метод Маркса в самой своей основе противоположен диалектическому методу Гегеля. Если у Гегеля саморазвитие идей выступает в качестве творца действительности, то у Маркса развитие мышления, напротив, рассматривается как отражение развития самого объективного мира. Идеализм Гегеля заставлял его ограничивать диалектическое развитие, обращать свою диалектику исключительно к прошлому. В противоположность этому материалистическая диалектика применяется не только к прошлому, но и к настоящему и будущему развитию человеческого общества. Как отмечал В. И. Ленин, она учит не только объяснению прошлого, но безбоязненному предвидению будущего и смелой практической деятельности, направленной к его осуществлению. Попытки врагов марксизма (например, меньшевиствующих идеалистов) смазать противоположность между диалектикой Гегеля и диалектикой Маркса, отождествить их нашли решительный отпор в постановлении ЦК ВКП(б) «О журнале „Под знаменем марксизма»» от 25 января 1931. Рецидивы такого отождествления были осуждены в постановлении ЦК ВКП(б) «О недостатках и ошибках в освещении истории немецкой философии конца XVIII и начала XIX вв.», принятом в 1944. В этом постановлении было подчёркнуто, что противоположность идеалистической диалектики Гегеля и марксистского диалектического метода отражает противоположность буржуазного и пролетарского мировоззрения.
Творческий дух марксизма-ленинизма неразрывно связан с его методом - материалистической диалектикой, которая требует рассматривать вещи и явления в их непрерывном движении и развитии, в их конкретном своеобразии и, следовательно, исключает свойственную догматикам окостенелость понятий и представлений. В послесловии ко второму изданию первого тома «Капитала» (1873 г.) К. Маркс отмечал: «В своем рациональном виде диалектика внушает буржуазии и ее доктринерам-идеологам лишь злобу и ужас, так как в позитивное понимание существующего она включает в то же время понимание его отрицания, его необходимой гибели, каждую осуществленную форму она рассматривает в движении, следовательно также и с ее преходящей стороны, она ни перед чем не преклоняется и по самому существу своему критична и революционна» . (Маркс К., Капитал, т. 1, 1983, стр. 22).
Диалектика-душа марксизма, она даёт возможность рабочему классу и его партии брать самые неприступные крепости. Применение диалектического метода к анализу нового опыта ведёт к обогащению и развитию теории, При этом не только теория, но и метод в процессе своего применения развивается, совершенствуется.
В противоположность идеализму, марксизм-ленинизм рассматривает научный метод как отражение объективных законов развития самой действительности. Диалектика представляет науку о наиболее общих законах всякого движения, её законы имеют силу как для движения в природе и в человеческой истории, так и для процесса мышления. Именно потому, что марксистская диалектика вооружает людей знанием общих законов движения и развития в природе, обществе и мышлении, правильно отражает объективные закономерности, существующие независимо от воли и сознания людей, она и представляет единственно научный метод познания действительности . «Так называемая объективная диалектика,- писал Ф. Энгельс, - царит во всей природе, а так называемая субъективная диалектика, диалектическое мышление, есть только отражение господствующего во всей природе движения путем противоположностей, которые и обусловливают жизнь природы своей постоянной борьбой и своим конечным переходом друг в друга либо в более высокие формы» (Энгельс Ф., Диалектика природы, 1952, стр. 166).
Блестящим образцом применения К. Марксом диалектического метода к анализу экономического строя современного ему общества явился «Капитал», в котором раскрыты законы возникновения, развития и гибели капитализма. В предисловии к этому труду К. Маркс дал классическую характеристику своего диалектического метода в противоположность идеалистической диалектике Гегеля. Историческое возникновение марксистской диалектики освещено в брошюре Ф. Энгельса «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии», а её основные законы охарактеризованы в его трудах «Анти-Дюринг» и «Диалектика природы». К. Маркс и Ф. Энгельс указывали на три основных закона диалектики: закон перехода количества в качество, закон взаимного проникновения (единства) и борьбы противоположностей и закон отрицания отрицания.
Основные положения материалистической диалектики, открытые К. Марксом и Ф. Энгельсом, получили дальнейшее развитие в грудах В. И. Ленина. Проблемы материалистической диалектики разрабатывались В. И. Лениным в неразрывной связи с анализом новой исторической эпохи -эпохи империализма и пролетарских революций. Применив материалистическую диалектику к анализу этой эпохи, В. И. Ленин разработал свою теорию империализма, создал новую теорию пролетарской революции. К периоду первой мировой войны относятся конспекты и наброски В. И. Ленина, опубликованные после его смерти под названием «Философские тетради». В этих конспектах, особенно в фрагменте «К вопросу о диалектике», В. И. Ленин ставил задачу разработки диалектики как философской науки. Характеризуя диалектику как многостороннее учение о развитии и как метод познания действительности, В. И. Ленин указывал на 16 элементов диалектики (объективность рассмотрения вещей, явлений, изучение всей совокупности многоразличных отношений этой вещи к другим, её развития, присущих ей внутренних противоречивых тенденций, их борьбы и т. д.). С особой силой В. И. Ленин показал, что законом познания и законом объективного мира является закон единства и борьбы противоположностей.
Дальнейшее развитие марксистского диалектического метода дано в трудах И. В. Сталина на основе обобщения богатейшего опыта революционной борьбы пролетариата и социалистического строительства в СССР, обобщения достижений современной науки. В произведении И. В. Сталина «О диалектическом и историческом материализме» (1938 г.) глубоко показана взаимная связь между всеми основными чертами марксистского диалектического метода, показано громадное значение применения положений диалектического метода к истории общества, к практической деятельности революционной партии рабочего класса.
Исходное положение марксистского диалектического метода состоит в том, что в противоположность метафизике, рассматривающей предметы и явления обособленно, вне связи друг с другом, природа должна рассматриваться как связное, единое целое, где предметы, явления органически связаны друг с другом, зависят друг от друга и обусловливают друг друга. Сообразно с этим диалектический метод требует, чтобы явления природы изучались в их неразрывной связи с окружающими явлениями, в их обусловленности от окружающих явлений.
Требование изучать явления в их взаимной связи всегда рассматривалось классиками марксизма как первейшее требование марксистской диалектики.
В наброске общего плана к «Диалектике природы» Ф. Энгельс определил диалектику как науку о всеобщей связи. «Первое, что нам бросается в глаза при рассмотрении движущейся материи, - писал Ф.Энгельс, - это взаимная связь отдельных движений отдельных тел между собою, их обусловленность друг другом» (там же, стр. 182). В. И. Ленин также со всей силой подчёркивал значение изучения явлений, в их взаимной связи, имея в виду, что без этого невозможно конкретное познание явлений. Основные требования диалектического метода сформулированы В.И.Лениным следующим образом: «Чтобы действительно знать предмет, надо охватить, изучить все его стороны, все связи и «опосредствования». Мы никогда не достигнем этого полностью, но требование всесторонности предостережет нас от ошибок и от омертвения. Это во-1-х, Во-2-х, диалектическая логика требует, чтобы брать предмет в его развитии, «самодвижении»…, изменении… В-З-х, вся человеческая практика должна войти в полное «определение» предмета и как критерий истины и как практический определитель связи предмета с тем, что нужно человеку. В-4-х, диалектическая логика учит, что «абстрактной истины нет, истина всегда конкретна»…» (Соч., 4 изд., т. 32, стр. 72).
Все эти требования диалектического метода исходят из того, что в самой действительности предметы, явления взаимосвязаны и взаимообусловлены. При этом марксистский диалектический метод подчёркивает существование органической, т. е. необходимой взаимосвязи явлений в мире, образующей единый закономерный процесс развития.
Это положение марксистского диалектического метода имеет неоценимое значение в борьбе с современной буржуазной идеалистической философией, которая пытается подорвать идею, закономерности в природе и обществе. Протаскивая идеализм в науку, буржуазные учёные отрицают причинную обусловленность внутриатомных процессов и провозглашают «свободу воли» атома, рассматривают развитие видов в биологии как результат случайных мутаций, не подчинённых какой-либо закономерности, и т. д. Такой подход ведёт, по существу, к ликвидации науки, которая не может развиваться без признания объективных закономерностей. Задача науки заключается в том, чтобы за хаосом случайностей, выступающих на поверхности явлений, открыть внутреннюю закономерность, которой они подчиняются. Поэтому наука - враг случайностей. Познание закономерности мира даёт возможность предвидеть ход событий, активно преодолевать неблагоприятные случайности, подчинять стихийные силы природы активной преобразующей деятельности человека.
Изучение явлений в их взаимной связи показывает, что они воздействуют друг на друга, следовательно, изменяются. Поэтому марксистский диалектический метод отвергает догмы метафизики, которая, рассматривая явления изолированно друг от друга, берёт, их в состоянии покоя и неподвижности, застоя и неизменяемости. Марксистская диалектика, напротив, рассматривает природу как процесс, в котором все явления претерпевают непрерывные изменения. «…Вся природа, — писал Ф. Энгельс, — начиная от мельчайших частиц ее до величайших тел, начиная от песчинки и кончая солнцем, начиная от протиста и кончая человеком, находится в вечном возникновении и уничтожении, в непрерывном течении, в неустанном движении и изменении» (Энгельс Ф., Диалектика природы, 1952, стр. 11).
Изменение, развитие, марксистский диалектический метод рассматривает как обновление, как рождение нового и отмирание старого. Такое понимание развития, подчёркивал В. И. Ленин, несравненно богаче содержанием, чем ходячая идея эволюции, сводящая развитие к простому росту, увеличению или уменьшению существующего. Постоянное созидание и разрушение, отмирание старого и нарастание нового представляет собой закон развития.
Это положение марксистской диалектики ведёт к чрезвычайно важному в теоретическом и практическом отношениях выводу о неодолимости нового. В этом выводе обобщён великий опыт исторического развития, показывающий, что, вопреки всем попыткам капиталистической реакции повернуть вспять ход истории, прогрессивные силы, силы социализма и демократии растут и крепнут, новое одерживает победу.
Установив, что природа находится в состоянии постоянного движения, изменения и развития, марксистская диалектика дала ответ и на вопрос о том, как происходит это движение, как возникает новое и отмирает старое. Марксистская диалектика отвергла домыслы метафизиков о том, что развитие сводится лишь к росту, к количественному увеличению или уменьшению, происходящему якобы исключительно постепенно. В действительности, как показали К. Маркс и Ф. Энгельс, имеется закономерная связь между количественными и качественными изменениями. Эта связь выражается законом перехода количества в качество, устанавливающим, что постепенные количественные изменения ведут на определённой ступени развития к скачкообразным качественным изменениям. Ф. Энгельс показал, что этот закон действует во всей природе: так, например, в физике изменения агрегатных состояний тел представляют результат количественного изменения присущего им движения; химию Ф. Энгельс назвал наукой о качественных изменениях тел, происходящих под влиянием изменения количественного состава. Создание великим русским химиком Д. И. Менделеевым периодической системы элементов и предсказание им открытия новых, неизвестных до того времени элементов Ф. Энгельс оценил как научный подвиг, явившийся результатом бессознательного применения закона о переходе количества в качество. В «Капитале» К. Маркс показал действие этого всеобщего закона и в экономическом развитии капиталистического общества (например, превращение денег в капитал).
Марксистский диалектический метод раскрывает связь между постепенными изменениями и скачками, между эволюцией и революцией. Движение имеет двоякую форму - эволюционную и революционную. Эти формы движения закономерно связаны между собой, т. к. эволюционное развитие подготовляет революцию, а последняя завершает эволюцию и содействует её дальнейшей работе. «…Развитие скачкообразное, катастрофическое, революционное; - „перерывы постепенности»; превращение количества в качество» ,- так охарактеризовал это положение марксистской диалектики В. И. Ленин в статье «Карл Маркс» (Соч., 4 изд., т. 21, стр. 38). Развитие переходит от незначительных и скрытых количественных изменений к изменениям открытым, коренным, качественным; при этом качественные изменения происходят в виде скачкообразного перехода от одного состояния к другому состоянию не случайно, а закономерно, в результате накопления незаметных и постепенных количественных изменений. Из этого следует, что скачкообразный переход представляет:
1) коренное качественное изменение, которое меняет структуру предмета, его существенные черты и свойства;
2) открытое, явное изменение, которое разрешает противоречия, постепенно, незаметно накапливавшиеся в период эволюционного развития;
3) быстрое по сравнению с предшествующим периодом эволюционной подготовки изменение, означающее коренной поворот в ходе развития.
Скачкообразный переход от одного состояния к другому может иметь различную форму. Переход от старого качества к новому в обществе, разделённом на враждебные классы, неизбежно принимает форму взрыва. Но такая форма перехода от старого к новому вовсе не является обязательной для общества, не имеющего враждебных классов. Так, например, переход от буржуазного, индивидуально-крестьянского строя к социалистическому, колхозному строю в сельском хозяйстве СССР представлял революционный переворот, который, однако, совершился не в порядке взрыва, а в порядке постепенного перехода. Такой переход стал возможным «потому, что это была революция сверху, что переворот был совершён по инициативе существующей власти при поддержке основных масс крестьянства» (Сталин И., Марксизм и вопросы языкознания, 1952, стр. 29). Это положение раскрывает особенности действия рассматриваемого закона диалектики в условиях социалистического строя. (Вот и представляла из себя контрреволюционный переворот, который совершился не в порядке взрыва, а в порядке постепенного перехода, потому, что это была контрреволюция сверху — переворот по инициативе существующей тогда в СССР власти. — прим. РП.)
В противоположность метафизике, которая рассматривает процесс развития как движение по кругу, как повторение пройденного, диалектика считает, что процесс развития представляет поступательное движение, движение по восходящей линии, от простого к сложному, от низшего к высшему. В этом положении о поступательном развитии выражено основное содержание закона диалектики, который К. Маркс и Ф. Энгельс называли законом «отрицания отрицания».
Переход от старого качественного состояния к новому качественному состоянию может быть объяснён только на основе изучения тех внутренних противоречий, которые свойственны развивающимся явлениям. Марксистская диалектика выяснила внутреннее содержание процесса развития, дала возможность понять источник развития, его движущую силу. Закон взаимного проникновения и борьбы противоположностей, сформулированный К. Марксом и Ф. Энгельсом, вскрывает источник развития. Согласно этому закону все процессы в природе обусловливаются взаимодействием и борьбой противоположных сил и тенденций. Как отмечал Ф. Энгельс, в физике мы имеем дело с такими противоположностями, как, например, положительное и отрицательное электричество; все химические процессы сводятся к явлениям химического притяжения и отталкивания; в органической жизни, начиная с простой клетки, каждый шаг вперёд до наисложнейшего растения, с одной стороны, и до человека - с другой, совершается через постоянную борьбу наследственности и приспособления; в истории общества движение путём борьбы противоположностей выступает особенно наглядно во все критические эпохи, когда разрешаются противоречия между новыми производительными силами и устаревшими производственными отношениями.
Значение диалектического закона единства и борьбы противоположностей всесторонне выяснил В И. Ленин. Творчески разрабатывая вопросы материалистической диалектики, В. И. Ленин подчеркнул, что сутью диалектики, её ядром является признание внутренним источником развития борьбы противоположностей. В. И. Ленин указывал: «Раздвоение единого и познание противоречивых частей его… есть суть (одна из «сущностей», одна из основных, если не основная, особенностей или черт) диалектики» (Ленин В. И., Философские тетради, 1947, стр. 327).
В. И. Ленин противопоставил друг другу две концепции развития - эволюционистскую, которая рассматривает развитие как простое увеличение или уменьшение, как повторение, и диалектическую, которая рассматривает развитие как борьбу противоположностей. Первая концепция не даёт возможности понять источник развития, его движущие силы, она оставляет этот источник в тени или переносит его во вне, приписывая движущую силу богу, субъекту. Вторая концепция раскрывает глубочайший источник движения, развития. «Первая концепция мертва, бедна, суха. Вторая - жизненна. Только вторая дает ключ к «самодвижению» всего сущего; только она дает ключ к „скачкам», к „перерыву постепенности», к „превращению в противоположность», к уничтожению старого и возникновению нового».
«Условие познания всех процессов мира в их «самодвижении» , в их спонтанейном развитии, в их живой жизни, есть познание их, как единства противоположностей» , - указывал В. И. Ленин (там же, стр. 328 и 327).
Марксистская диалектика исходит из того, что всем явлениям природы и общества свойственны внутренние противоречия, что все они имеют свою отрицательную и положительную сторону, своё прошлое и будущее, своё отживающее и развивающееся. Борьба этих противоположностей, борьба между старым и новым, между отмирающим и нарождающимся, между отживающим я развивающимся составляет внутреннее содержание процесса развития, внутреннее содержание превращения количественных изменений в качественные. Поэтому процесс развития от низшего к высшему протекает не в порядке гармонического развёртывания явлений, а в порядке раскрытия противоречий , свойственных предметам, явлениям, в порядке «борьбы» противоположных тенденций, действующих на основе этих противоречий.
Марксистский диалектический метод требует конкретного анализа формы, характера противоречий. Необходимо различать противоречия антагонистические и неантагонистические. В обществе, разделённом на враждебные классы, противоречия неизбежно превращаются в противоположность, приводят к социальным конфликтам, взрывам. В обществе, которое не знает враждебных классов, например в социалистическом обществе, также возникают противоречия. Но при правильной политике руководящих органов эти противоречия не превратятся в противоположность, дело здесь не дойдет до конфликта между производственными отношениями и производительными силами общества. Правильная политика Коммунистической партий и Советского государства даёт возможность своевременно вскрывать и преодолевать эти противоречия, не допуская их обострения до степени конфликта. Важнейшим средством выявления и разрешения возникающих в социалистическом обществе противоречий является критика и самокритика ; она помогает партии своевременно их обнаружить, наметить необходимые практические меры и мобилизовать массы на преодоление противоречий. (Это при правильной политике. А вот при неправильной, как мы имели возможность убедиться на собственном историческом опыте, общественные противоречия вполне способны дойти до уровня конфликта, развитием которого вполне может стать реставрация капиталистических производственных отношений. Подробнее см. и . — прим. ред РП).
Марксистский диалектический метод имеет громадное значение для практической деятельности Коммунистической партии. В. И. Ленин отмечал, что основную задачу тактики пролетариата К. Маркс определял в строгом соответствии с основными посылками своего материалистически-диалектического мировоззрения. Марксистская тактика требует объективного учёта соотношения классовых сил, взаимоотношений всех классов, следовательно, и учёта объективной ступени развития данного общества и его взаимоотношений с другими обществами, При этом, как подчёркивал В. И. Ленин, все классы и все страны рассматриваются не в неподвижном состоянии, а в их движении, в их диалектическом развитии.
Руководствуясь марксистским диалектическим методом, пролетарская партия рассматривает общественную жизнь и общественные движения не с точки зрения какой-либо отвлечённой, предвзятой идеи, а с точки зрения тех условий, которые их породили. Всё зависит от условий, места и времени. Марксистский диалектический метод вооружает партию пролетариата пониманием необходимости ориентироваться в политике на те слои общества, которые развиваются, имеют будущность, хотя бы они и не представляли в данный момент преобладающей силы. Чтобы не ошибиться в политике, надо смотреть вперёд, а не назад.
Марксистский диалектический метод обосновывает революционную политику пролетарской партии и вскрывает нecocтоятельность реформистской политики. Чтобы не ошибиться в политике, надо быть революционером, а не реформистом. К этому же выводу ведёт и требование марксистского диалектического метода рассматривать процесс развития как процесс раскрытия внутренних противоречий, в результате преодоления которых происходит переход от низшего к высшему. Из этого следует, что нельзя замазывать противоречия капиталистических порядков, как это делают реформисты, а надо вскрывать их и разматывать, не тушить классовую борьбу, а доводить её до конца. Разоблачение враждебной сущности реформистских теорий поднимает мобилизационную готовность трудящихся против их классовых врагов, учит быть непримиримыми и твёрдыми в борьбе с врагами, воспитывая трудящихся в духе высокой политической бдительности.
марксизм диалектический материализм фейербах
Карл Маркс и Фридрих Энгельс стали основоположниками марксизма, философией которого стал диалектический материализм. Как у любого философского направления, у диалектического материализма есть свои основные положения.
Диалектический материализм - это мировоззрение, метод изучения явлений природы, человеческого общества и мышления являются диалектическим, антиметафизическим, а его представление о мире, его философская теория является последовательной научно - материалистической. Диалектический метод и философский материализм взаимно проникают друг друга, находятся в неразрывном единстве и составляют цельное философское мировоззрение. Создав диалектический материализм, Маркс и Энгельс распространили его на познание общественных явлений.
Диалектический материализм возник как неотъемлемая составная часть теории пролетарского социализма и развивался в неразрывной связи с практикой революционного рабочего движения.
Два философа смогли соединить диалектику и материализм. В центре внимания философии марксизма оказались проблемы общества и социальной жизни. Карл Маркс считал, что главное звено любой общественной системы лежит не в области религии, а в материально - экономической области общества. Материализм - самая легкая и общедоступная философия: вера в вещи, в тела, в материальные блага, как в единственно верную реальность мира. Если материя есть низшая и простейшая ступень бытия, то материализм есть низшая и простейшая ступень философии.
С другой стороны такой материализм принижает мир науки, культуры, духовности и нравственности. Маркс считал, что базис развития - это противоречие и борьба классов. Именно так он рассматривал и понимал историю.
Энгельс писал, что задача диалектического материализма заключалась в том, чтобы свести науку об обществе с «материалистическим основанием». В роли такого «материалистического основания» должна стать практика как общественная преобразующая деятельность людей. Главным образом, речь идет именно об их производственной деятельности, способе производства материальных благ и складывающихся на его основе производственно - экономических отношениях между самими людьми. Данные факторы прямо или косвенно воздействуют на содержание познавательной деятельности людей и в конечном счете на все стороны их жизни в обществе. Маркс высказывал мысль о том, что теория становится материальной силой тогда, когда она начинает овладевать массами людей. А это будет происходить только тогда, когда эта теория будет выражать интересы масс.
Карл Маркс полагал, что сторонники атеизма на самом деле - пророки новой религии. Для философа такой религией была «религия Коммунистического общества» при этом он критиковал капиталистический строй общества. В связи с этим в философии диалектического материализма было много противоречий. Материалист Маркс, с одной стороны, верил в идеалы, в светлое коммунистическое будущее, с другой стороны оставлял место и идеализму.
Диалектический материализм понимает общество как материалистическое, рассматривает его именно с таких позиций. Возникает необходимость создать науку об обществе, но каковы будут научные законы? Ведь каждый человек индивидуален, обладает своим характером и сознанием. Как подчинить общим законам развития все общество, если каждая отдельная единица в нем - человек. Поэтому Маркс рассматривает внутренний духовный мир как вторичное по отношению к внешнему миру.
Основные достижения диалектико - материалистического способа мышления можно обозначить следующими позициями:
- -критика недостатков капитализма;
- -разработка проблемы практики;
- -уяснение природы общественного.
Но преувеличение роли общественного сопровождалось зачастую умалением человечески - индивидуального, личностного, потерей человека. Марксисты признавали материальность мира, признание того, что мир развивается по законам движения материи. Материя, по Марксу, первична, а сознание - вторично.
Марксистский материализм доказывает, что все многообразные тела природы - от мельчайших частиц до гигантских планет, от мельчайших бактерий до высших животных, до человека - представляют собой материю в разных формах и на разных ступенях ее развития. Марксисткой философии глубоко чуждо пассивное, созерцательное отношение к окружающей действительности. Диалектический материализм является орудием в деле переустройства общества в духе коммунизма.
Таким образом, марксистская философия своеобразно решает соотношение бытия и мышления, природы и духа. Она, с одной стороны, признает материю первичной и сознание вторичным, с другой стороны, рассматривает их неоднозначные, сложные и противоречивые взаимодействия, отдавая порой главную роль именно сознанию. Марксизм опирается на успехи естествознания и общественных наук; и утверждает, что мир познаваем, и главной проблемой в нем остается - проблема общества и социума.